— Вон там, на щеке…
— Спасибо. — Я взяла небольшой квадратик качественной льняной ткани и вытерла им лицо.
Когда я попыталась вернуть платок Виоле, она отмахнулась:
— Нет-нет, что ты. Оставь себе. Думаю, мне нужно убедиться в том, что мальчики убрали стремянку в сарай.
И тут она запнулась и подняла руку в приветственном жесте. Я обернулась и увидела Блэйна. Он поднимался по тропинке, ведущей к нашему крыльцу, и рассматривал гортензии. Я расправила плечи и позволила себе с гордостью произнести:
— Летом мы утонем в буйном цветении.
Блэйн покачал головой:
— Нет, от этих кустов — вряд ли.
Я поджала губы и громко втянула воздух.
— Блэйн Уэллсмит, ты постоянно пытаешься указывать мне на мои ошибки.
— Нет, Сэди, я просто говорю тебе правду. — Блэйн кивнул на аккуратную форму веток. — Ты обрезала их. Теперь они не будут цвести.
— Видишь? Что я тебе говорила! — воскликнула моя помощница.
— Иди и займись детьми, Виола, — отрезала я.
Она улыбнулась Блэйну и побрела прочь.
Что они вообще могли знать о цветах?
Я схватила ручки старой тачки и уверенными, тяжелыми шагами направилась к сараю. Блэйн поплелся за мной.
— Позволь мне…
Его ладонь легла на мою. Я отдернула руку. Тачка остановилась, длинные ручки упали на землю. Я отошла в сторону. Блэйн толкнул тачку. Теперь я следовала за ним.
— Мне не нужна твоя помощь. — Я встала на пороге сарая, загораживая солнечный свет.
— А я думаю иначе.
Мне захотелось упереться кулаками ему в грудь, потребовать, чтобы он убирался и оставил меня в покое, чтобы он дал мне возможность научиться жить без него. Но это не сулило ничего хорошего. Мне все равно предстояло заливаться горькими слезами и страстно желать вновь оказаться в его сильных руках, почувствовать его тепло и нежность. Я топнула ногой и бросилась к дому. Если Блэйн и Виола так много знали об уходе за гортензиями, наверное, они были достойны друг друга.
* * *
К утру воскресенья я оправилась от садоводческих работ, как физически, так и морально. Мои руки, ноги и спина перестали ныть, мышцы понемногу покидала боль, а вместе с ней и раздражительность, обуревавшая меня все это время. Хорошо, что Виола не слышала нашей с Блэйном ссоры. Это могло еще больше усложнить ситуацию. Но даже несмотря на то, что я уже чувствовала себя значительно лучше, мне внезапно стало не по себе при мысли о предстоящей встрече с Блэйном. Сядет ли он в церкви на свое привычное место — напротив того, где раньше сидела я, а теперь сидит Виола?
Эта мысль тревожила меня, словно мелкий камешек в ботинке, всю дорогу от Дома до церкви. Но когда я привычно взглянула в ту сторону, то увидела лишь пустую скамью.