Человек в белой куртке остановился у двери с надписью «Преобразовательный Проект — Полковник X. X. Маджетт, Офицер-Командующий» и подождал, пока сканер осмотрит его. Он проходил через эту дверь тысячу раз, но сканер так тщательно выполнял свою работу, словно никогда прежде его не видел.
Так было всегда, потому что фактически всегда была вероятность, что прибор действительно никогда его не видел, что бы там ни думали способные ошибаться человеческие существа, которым он отдавал рапорт. Сканер тщательно изучил его маленькое жилистое тело, начиная со стриженной ежиком головы и заканчивая непроницаемыми для любых реактивов ботинками, совместил его силуэт с образцом, проверяя посетителя на вкус и запах так, будто тот был залежавшимся апельсином.
— Имя? — спросил он наконец.
— Карсон, Сэмюэль, 32–454-0698.
— Занятие?
— Медицинский руководитель, Ре-Эд 1.
Пока Карсон ждал, далекое тяжелое сотрясение докатилось до него сквозь гранитную толщу над головой. В тот же миг буквы на двери — как и все прочее, что он видел — задрожали, и острая боль пронзила голову. Это была сверхзвуковая составляющая взрыва — безвредная, если не считать того, что она всегда причиняла ему боль и пугала.
Цвет огонька на дверном сканере, бывший до этого желтым, опять поменялся на красный, и машина начала всю работу заново, так как звуковая бомба перезагрузила ее. Карсон терпеливо вынес повторную проверку, еще раз назвал свое имя, серийный номер и миссию и на сей раз дождался зеленого. Он вошел, на ходу разворачивая кусок дешевой папиросной бумаги, который нес с собой.
Маджетт, оторвав взгляд от стола, наконец спросил:
— Что на сей раз?
Врач бросил перед ним кусок бумаги и сказал:
— Резюме: реакция прессы на речь Хэмлина прошлой ночью. Общее настроение против нас. До тех пор пока мы не заставим Хэмлина изменить решение, протест против Преобразования солдат прежде гражданского населения будет работать на наше поражение в войне. Стремление снова жить на поверхности зрело много лет; теперь появилась цель, на которой можно сосредоточиться. Крепкий, грузный, такой же низкорослый, как Карсон и с такими же серыми, коротко подстриженными волосами, Маджетт грыз карандаш, читая резюме. Год назад Карсон обязательно сказал бы ему, что никому в Ре-Эд не доставило бы удовольствия грызть случайные предметы даже изредка, не говоря уже о том, чтобы это вошло в привычку; сейчас же он просто ждал. Теперь не было ни мужчины, ни женщины, ни ребенка из уцелевших тридцати пяти миллионов «здравомыслящих» людей Америки, кто не был бы подвержен подобному тику после двадцати пяти лет подземной жизни.