— Четвертый год директорствую, — сказал мужчина, и Ветлугин понял, что поспешил с выводами…
Василий Иванович Батин, директор школы, преподавал физкультуру. В отличие от многих своих коллег, он не считал этот предмет самым главным, хотя на уроках частенько утверждал обратное. Василий Иванович прекрасно понимал, что литература и математика важней; дальше шли история, география, естествознание, иностранный язык, а потом уж все остальное — физкультура, пение, рисование. Среди трех последних предметов он на первое место, разумеется, ставил физкультуру. На конференциях и методических совещаниях с удовольствием выслушивал рассуждения преподавателей физкультуры, заявлявших, что их предмет самый нужный, сам выступал в том же духе, после удивлялся — и как только повернулся язык сказать, что физкультура важней математики, литературы, истории и всего прочего? Педагогического образования Василий Иванович не имел, в молодости был боксером-перворазрядником в самом легком весе — «весе пера». Это определило его дальнейшую судьбу. До войны он работал в городском комитете Осоавиахима, в сорок первом году стал инструктором в учебном подразделении особого назначения. На фронт Василий Иванович так и не попал. «А мог бы попасть!» — жестко подумал Ветлугин, когда директор сообщил об этом. Как и все фронтовики, он, Ветлугин, с почтением относился к людям, которые все четыре года пробыли на передовой, «отдыхали» только в медсанбатах и госпиталях, настороженно слушал тех, кто, не нюхнув пороха, сравнивал тыл с фронтом.
— Демобилизовался в сорок пятом, — продолжал Василий Иванович. — Сразу сюда приехал — я ведь местный. До войны эта школа начальной была, потом восьмилеткой стала, теперь мы… — Он выделил слово «мы», многозначительно помолчал и отчеканил: — Де-ся-ти-летка!
В краевом отделе народного образования Ветлугину сказали, что десятый класс в этой школе будет только через год, а в девятом всего десять учеников.
— Одиннадцать, — поправил Василий Иванович. И добавил: — Я вас вечером ждал. Думал, переждете жару в райцентре и приедете.
— Разве вам сообщили, что я приезжаю?
— Конечно, сообщили. Телефонная связь у нас безотказная, хотя и некруглосуточная. Утром линия свободна и после девятнадцати ноль-ноль.
Василий Иванович был очень доволен, узнав, что в школе будет работать москвич. Всю свою жизнь он провел на Дальнем Востоке, никогда не встречался с москвичами, и любой столичный житель, а учитель тем более, представлялся ему не таким, каким оказался Ветлугин. Если бы Василия Ивановича попросили нарисовать словесный портрет москвича, то он, вероятней всего, пустился бы в пространные рассуждения, которые в итоге ничего не объяснили бы. Увидев Ветлугина, директор школы удивился — обыкновенный человек, и сразу ощутил что-то похожее на досаду: ожидал одно, а получил другое. Он «раскусил» нового учителя сразу, но с окончательным выводом не торопился и теперь сказал сам себе: «Простоват». Ветлугин, в свою очередь, подумал о Василии Ивановиче то же самое, но вложил в это слово самый прямой смысл.