Роммель скептически хмыкнул и произнес:
– Ну, там-то ничего подобного уже не будет. Ведь вы с господином Сталиным постарались на славу, в политическом смысле не оставив от старой Европы и камня на камне.
– Камня на камне от старой Европы не оставили вы, – парировал слова Роммеля его собеседник, – и нам с коллегой Сталиным оставалось только до основания снести ваш дурацкий Третий Рейх, чтобы на его руинах попытаться построить Европу с человеческим лицом. Идейность – она, конечно, лучше, чем полная безыдейность и животное существование, но ваши идеи были откровенно людоедскими и попахивающими дерьмом. За что вы, немцы, и платите – и в этом, и в том мире.
– Да сколько же можно платить, камрад Вальдемар? – выругался Роммель. – Если так дело пойдет и дальше, то вскоре немцы окончательно перестанут быть немцами и превратятся в заштатную европейскую нацию, вроде датчан или голландцев.
– Никто не поможет немцам, кроме самих немцев, – ответил его собеседник. – Если ты примешь наше с Иосифом Виссарионовичем предложение, то тебе будут и карты в руки. Ну, а на нет и суда нет. Направим вместо тебя в современную нам Германию какого-нибудь Тельмана. Но все-таки мне кажется, что ты, Эрвин, в роли спасителя германской нации смотрелся бы значительно лучше. Особенно на контрасте с покойной Мамочкой Меркель.
– Знаешь, как мне кажется, я не рожден для такой работы… – задумчиво сказал Роммель, – но, допустим, что я соглашусь на твое предложение. И что будет потом?
– А потом, – улыбнулся его собеседник, – ты, Эрвин, если справишься с заданием, будешь пахать как раб на галерах ровно до тех пор, пока нация будет желать видеть тебя своим руководителем. И это совсем не важно, что ты не хочешь этой работы. Тут все правильно. По моему мнению, к власти, особенно к высшей власти, ни в коем случае нельзя допускать тех, кто к ней стремится ради самой власти. Такие люди способны только разрушать то, что им доверено сохранять. Единственное – я должен сказать, что мне очень бы не хотелось воевать с Германией хотя бы еще один раз, неважно в каком мире. Ибо эта война станет для нее последней. Мы все же надеемся, что однажды Германия станет дружественным нам государством. А теперь пойдем – раз ты согласен, то нас ждет много важных дел.
* * *
26 ноября 1941 года (16 июня 2018 года), Японская империя-1941, Курильские острова, о. Итуруп, ВМБ в заливе Хитокаппу (Касатка). Флагманский линкор «Ногато»
Адмирал флота Исороку Ямамото
Адмирал стоял на мостике флагманского линкора и с тяжелым чувством смотрел на медленно уплывающие вдаль припорошенные снегом скалы Итурупа. Настроение у адмирала было похоронным. Серое небо над головой. Серая вода за бортом. Крашеная серой шаровой краской корабельная броня. Адмирал вздохнул. Началось. Объединенный Императорский флот – все, что нажито непосильным трудом: линкоры, авианосцы, крейсера, эсминцы – все они отправлялись на войну. Японская империя пошла по тому пути, который неизбежно приведет ее к окончательной катастрофе. Гайдзины говорят, что благими намерениями выстлана дорога в ад. Для Японской империи сейчас все дороги ведут в ад. Какой бы выбор ни был сделан, он непременно закончится катастрофой. Можно будет пойти на развилке направо, прямо или налево, стоять на месте или вернуться назад – в любом случае через два-три хода Империю ждет столкновение с превосходящими силами врага, затяжная война на истощение и гибель.