Очень интересная встреча произошла у нас уже в Москве, в ресторане той гостиницы, в которой нас поселили: оказывается, там проживали и другие писатели-журналисты из нашего времени. Одним из них был знаменитый американец Эрнест Хэмингуэй, другим – французский летчик и писатель Антуан де Сент-Экзюпери, а еще двое были современными мне знаменитыми у себя в Совдепии большевистскими писателями Аркадием Гайдаром (Голиковым) и Константином Симоновым. Компанию им составлял местный американский журналист Майкл Бом.
Хотя, что я так злоблюсь по поводу большевистских писателей? Каждому времени – свои герои, и год сейчас хоть и восемнадцатый, но совсем другого века. И к тому же этих двоих надо уважать хотя бы за то, что и тот, и другой от первого до последнего дня провели последнюю молниеносную войну военными корреспондентами в окопах на первой линии: Симонов под Гродно, а Гайдар-Голиков на самой вершине Белостокского выступа, там, где германцам чуть было не удалось прорвать большевистский фронт. К тому же если Гайдар-Голиков был происхождения вполне разночинского, предки которого были учителями, то Константин Симонов был сыном генерал-майора русской армии Михаила Симонова и княжны Оболенской, то есть по женской линии происходил из Рюриковичей.
Получилось так, что меня и моих спутников к этой компании в гостиничном ресторане привлек невысокий худощавый коротко стриженный человек в полувоенной-полуспортивной одежде, который, размахивая руками, рассказывал сидящим вместе с ним за столиком, как водил в штыковые контратаки стрелковый полк, и как в первый и второй день войны одного за другим подряд убило двух командиров, а полковой комиссар оказался годен только к произнесению пламенных трескучих речей.
Худенькая, немного угловатая девушка в больших очках и с короткой стрижкой, переводила слова этого человека на английский – и перед гостями и этого времени, и этой страны вставали картины страшного приграничного сражения в июне сорок первого года. Подобные рассказы от том, как русские стриженные мальчики ложились рядами под огнем германских пулеметов, я много раз слышал от выживших участников злосчастной для русской армии битвы при Сольдау в 1914 году. Такие, да не совсем.
Большевики, пусть с помощью потомков, свое «Сольдау» все же выиграли, обратив вспять германское вторжение, да и подготовились к войне они гораздо лучше. Как рассказывал этот человек – несмотря на то, что на их полк навалилась как бы не целая германская пехотная дивизия, фронт они удержали, отбивая одну атаку за другой, и время от времени, когда перегревшиеся пулеметы не могли сдержать натиск одетых в фельдграу подвыпивших германских солдат, поднимались в ожесточенные штыковые контратаки. И грохотала тяжелая артиллерия, перемешивая с землей германские позиции, с воздуха накатывающиеся на русские окопы серые волны избивала захватившая небо краснозвездная авиация. А когда стало ясно, что нашим все равно не устоять, к месту прорыва на грузовиках были вовремя переброшены две свежие мотострелковые дивизии из армейского резерва и несколько батальонов потомков, которые встречным ударом опрокинули врага и оттеснили его обратно к границе…