Пантера вспыхнула, словно бабочка в огне, и исчезла. Щепотку солнечного света? Уно осторожно зачерпнул теплый, покалывающий кожу свет, и расправил дрожащее от боли крыло. Свет мерцал, искрился, отбрасывая причудливые блики. Затаив дыхание, Уно принялся лить солнечный свет тонкой струйкой на кровоточащие царапины. Кровь и свет, смешавшись, зашипели, запузырились. Острая боль раскаленными иглами впилась в чувствительное крыло, и Уно, не выдержав, застонал, проваливаясь в беспамятство...
Брамс проснулся оттого, что Уно громко стонет. Он немедленно слетел с ветки на землю. Конти тоже не спал, он сидел рядом с Уно, не сводя глаз с его крыла.
- Что случилось? - спросил Попугай.
- Не знаю. Я проснулся от сильного света. Сначала мне показалось, что что-то горит, а потом понял - светится крыло.
- Как интересно, - Брамс подошел ближе, присматриваясь.
Белое крыло Уно мерцало ярким золотистым светом, а раны... раны затягивались сами собой прямо на глазах.
- Я сейчас в обморок упаду, - пообещал Брамс, - у меня нервная система слабая.
- Что происходит? - прошептал Лисенок, зачарованно наблюдая за этим необычным явлением. - Неужели так трава подействовала?
- Не знаю, но в обморок я все равно упаду.
Выполнить он свое обещание не успел, потому что начался дождь, и крупные редкие капли защелкали по листве.
- Надо чем-нибудь накрыть Уно, - заволновался Брамс, - давай, Конти, подтаскивай мешок, может, удастся соорудить какой-нибудь шалаш из вещей...
- Не надо, - вдруг тихо сказал Уно, по-прежнему не открывая глаз, дождь... этот так хорошо...
- Уно! - одновременно воскликнули Конти и Брамс. - Ты жив!
- Да и кажется, чувствую себя прекрасно.
- Правда? Ты не шутишь?
- Нет, Брамс, не шучу, - Уно открыл глаза, и посмотрел на Попугая. Фиолетовые глаза Уно были спокойны и безмятежны, они до сих пор были наполнены отблесками солнечного света. Его, все ещё красная от боли кожа, быстро принимала свой нормальный серебряный цвет. Уно расправил левое крыло, и внимательно осмотрел его. На месте глубоких царапин были едва заметные, тонкие, блестящие полоски.
- Болит? - спросил Конти.
- Нет, не болит.
- Совсем? - недоверчиво поинтересовался Брамс, отряхивая свои перья от летящих дождинок.
- Совсем.
- Нам показалось, что у тебя крыло горело, - сказал Лисенок, - как будто...
- Солнечный свет? - улыбнулся Уно. - Да, я знаю.
- А что это было? Что это было? - затарахтел Брамс. - Ой, расскажи, а то я умру от любопытства!
- Я и сам не знаю, - перед глазами Уно была дорога и Кеола, но он не мог, не хотел об этом говорить... - главное, что все теперь в порядке и я, пожалуй, смогу лететь.