Но, честно говоря, я и сам не отказался бы освежиться, да и щетина уже скрипела под пальцами, и волосы пропитались дорожной пылью. Надо будет найти брадобрея – думаю, при бане он есть, побриться и оболваниться максимально коротко, ибо длинные, по средневековой моде, волосы только мешают.
Подвыпившие купцы и их охрана шумно спорили, по какому пути лучше ехать в Норатор, спорили так яро, что опрокинули кувшин с пивом и две кружки. Им сноровисто заменили битую посуду, а купцы, не обращая внимания на суетящихся прислужников, продолжали дискуссию. Я навострил уши.
– К Ренквисту соваться – себе дороже. Оберет, убьет, как узнает, что едем в Норатор и Растару служим.
– А вокруг ехать – еще хуже… Дэйрдрины объявились, большая банда.
– С ними можно сладить… откупиться. Поедем быстро, понадеемся на Свет Ашара и государя нашего Растара!
– Поедем через бароновы земли, врут, поди, что Ренквист так лютует.
– Сандер в Степи подчиняет племена одно за другим! Какой смысл торопиться в Норатор? Скоро хлынут, скоро! Как бы не случилось так, что Норатор будет под Степью, когда мы туда приедем. Крепости-то, говорят, на границе со Степью уже пустые, солдатики разбежались кто куда… Лимес пуст!
Сандер. Интуиция подсказывала – с ним придется столкнуться, и раньше, чем я предполагаю. Кто он, интересно, этот неведомый вождь, что подчинил все степные племена, аки Чингиз? Лимес – это, если я не ошибаюсь, укрепленный фронтир, так его называли в Древнем Риме… За лимесом начинались враждебные земли. На самом деле на местном языке это прозвучало как «огроман», но мой разум проанализировал местное слово и сразу же подобрал ему земной аналог.
Я сидел и чувствовал, как потеют мои ладони. У меня очень мало времени повернуть страну к свету. Времени просто нет. Если солдаты начали разбегаться из лимеса, это значит, что счет жизни Империи идет на месяцы. И это в лучшем случае.
Хогг в тарелке завозился, чмокнул губами моченое яблоко и сказал сладко и певуче:
– Ох, моя маленькая Люсибенда, сосцы твои как вишни спелы, ланиты как заря горят… Как дальше-то? Как дальше, твою мать, она же сбежит?.. – И снова захрапел.
С грохотом распахнулась входная дверь, в проеме возник здоровенный растрепанный мужчина лет шестидесяти, в серой блузе. Намокшие волосы седыми космами опускались на плечи. Под мышкой у него был немалый бочонок с просмоленными боками.
– Кардал, трактирщик подлый, владелец сей вонючей берлоги, что называется – тьфу! – трактир «Счастье». Выходи, негодяй! – Мужчина гневно потряс бочонком. – Выходи!
Из кухонного проема выскочил владелец «Счастья» – маленький и юркий толстяк, по лицу которого легко было определить, что счастье у него одно – деньги.