Крутящийся щит из гальки рассыпается вдруг с грохотом, а Пассионария Калло падает и теряет сознание.
Фьольсфинн стоит на коленях, раскачиваясь вперед-назад, закусив губу, бледный, словно стена, и мне кажется, что сейчас он отправится следом за Калло.
– Прости, дружище, – говорю я, расстегивая штаны. – Но нет другого выхода. Так нужно.
А потом Фьольсфинн засыпает. Вдруг, словно после укола. Я остаюсь в одиночестве с двумя погруженными в летаргию и двумя трупами. Сажусь на берег моря, гляжу в волны и безуспешно ощупываю карманы в поисках трубки, кисета и огнива. Ничего. Значит, даже если бы я не отложил меч в Башне Шепотов, все равно проснулся бы на острове без него, а потому можно и не винить себя.
А потом я слышу скрип повозки, запряженной осликом. Сперва вижу его как огромную, светящуюся фигуру, встающую на фоне неба, но с каждым шагом, когда он ко мне приближается, гигант, шагающий по воздуху, превращается в тень, отбрасываемую в небеса небольшой фигуркой на козлах повозки.
Се близится одноглазый карлик.
– Ты вроде бы поставил на меня, – говорю я.
Он соскакивает на гальку. Таинственный отсвет бесследно исчезает.
– Поставил.
– Тогда дай мне что-нибудь попить. И чего-нибудь перекусить, тоже было бы кстати. Не помню, когда ел в последний раз.
Он разворачивает чистую тряпицу, доставая сухую бесформенную колбаску, похожую на болонскую, вяленый сыр, пару краюх хлеба, посыпанных крупной солью, и какие-то травяные перья, которые я готов считать местным соответствием лука. Рядом ставит пузатый, оплетенный лозняком кувшинчик.
– Жаль, что у тебя нет еще и набитой трубки, – говорю я с полным ртом, пока он стоит в повозке и роется в корзине. Кидает мне сигару «Кохиба», упакованную в металлический футляр, и коробочку спичек. Я смотрю с недоверием.
– Не делай такого лица, мы вне мира, тут у меня немного ограничений, да никто и не видит. Технически говоря, я ведь типа бог.
Какое-то время я ем и не разговариваю, поскольку мне кажется некультурным говорить с полным ртом. А потом раскуриваю сигару и стараюсь вспомнить, такая ли она на вкус, как должна.
– Ты обещал мне пару объяснений, – напоминаю я.
– Обещал, но сомневаюсь, сделает ли это тебя счастливым.
– То, чего я не знаю, лишает меня покоя.
– А то, что сможешь узнать, лишит тебя сна.
– Ладно, почему мы так похожи? Это же невозможно. Нас разделяет целый космос.
– Это очевидно. Мы похожи, поскольку мы родственники. Происходим из одного рода. Только мы куда старше. Некогда большинство из нас утратили свои тела, и они начали распадаться, стареть, потому нам понадобилось немного свежей крови. Те, внизу, – они омоложены, они скрещены из нас и вас. Получили вашу молодую кровь, получили начала ваших разных культур и мир.