Тут я услышала, как Огго шепотом зовет меня. Он показывал на теленка. Теленок больше не дрожал, а клубки черной магии, которая приковывала его к земле, корчились и съеживались, будто горящая шерсть. И вдруг теленок весь подался вперед, лег на грудь, подобрал передние копыта и, с трудом оттолкнувшись, встал на дрожащие ноги. Я накручивала силу все быстрее, все упорнее, и вот на лбу у теленка пробилась звездочка золотых кудрей, а между ушей показались крошечные пупырышки – зачатки блестящих черных рогов. Бычок медленно повел головой и посмотрел на меня с такой жаждой жизни, что я улыбнулась – и налегла еще сильней. Крылышки расправились, лазоревый цвет сгустился, они покрылись не чешуей и не перьями, а чем-то похожим и на то и на другое. А я мысленно налегала и налегала на рукоять, и бык рос и рос.
Он стал уже в два раза больше, когда волшебная сила разом высвободилась. Рукоять вырвалась у меня из рук и бешено закрутилась все быстрее и быстрее – это волшебство хлынуло обратно в быка, а он продолжал расти.
Огго помог мне встать и похлопал по спине. Я прямо разулыбалась, так была довольна. И мы бы пустились в пляс, чтобы отпраздновать успех, но тут я заметила, что с лестницы, по которой мы пришли, в пещеру льется вода и растекается по полу прямо к нам. И не просто льется, а прямо хлещет. Наверное, когда Уолдо замуровал рыбью пасть, то перекрыл источник, и воде некуда было деваться – когда пасть переполнилась, она потекла вниз, к нам. И хлынула в пещеру. Теперь мы утонем.
Я так разозлилась при мысли о том, что все наши труды пойдут насмарку, что меня переполнила бешеная сила – аж ребра хрустнули. Я бросилась к стене, к тому месту, куда вышел Уолдо, и заорала на камень, чтобы открылся. И он открылся. Я так оторопела, что с размаху села прямо в воду, и Огго пришлось меня окликнуть, чтобы сдвинуть с места. Я думала, что он идет за мной, но когда обернулась в проеме, то увидела, что он так и стоит возле бычка, который дорос ему уже до груди.
– Я побуду здесь, с хранителем Логры! – крикнул он. – Мы друг друга в обиду не дадим! – Вода уже залила его башмаки, но он улыбнулся и махнул мне – иди, мол. – Да и дверь, которую ты проделала, Айлин, нам не очень подходит.
Мне было прямо нож острый оставлять их в пещере. И если бы меня не гнал вперед неукротимый гнев, я бы их не бросила. Но когда я выскочила в проход и уткнулась носом в рыхлую землю, мне стало ясно, что имел в виду Огго, когда говорил про дверь. Земля была холодная, но мягкая и легко поддалась, когда я рванулась вверх сквозь нее. Это было все равно как взбираться по лестнице с осыпающимися ступенями. Потом я стукнулась головой в потолок. Мой гнев расколол его. Оказалось, это пол, а не потолок, потому что я попала в темную спальню, где не было ничего, кроме большой кровати под балдахином. На подушках лежал, откинувшись, исхудалый человек с добрым лицом, весь укутанный в шали, и пытался читать при свете жалкой лампы. Он удивленно посмотрел на меня.