Покоить в подушках скрипучие кости,
Как слуги в уреме, луной залитой,
Готовить затеяли свадебный той.
Свежуют ягнят, курдюки обдирают,
Спешат за муллой да ковры настилают,
Бараны хрипят, и смолятся костры,
И тихо рыдают три юных сестры.
И тайно проститься идут со смиреньем
К родимым березам, к могильным каменьям.
А там, на граните, как слезы — роса,
И в шуме берез — матерей голоса:
— У старого мужа — тяжелые плети,
Забитые жены, несчастные дети,
Змеиные очи, когтиста рука…
Бескрайние ночи… А жизнь коротка!
Бегите, родные, спешите, кровинки,
Пока не упала роса в ковылинки…
Скорей, Гумбея, Зингея, Янгеля!
И пусть вам поможет родная земля.
Храпит ополуночи бай на ковре,
А дочери скачут навстречу заре.
Ковыль не шумит, коростель не скрипит,
Ветра заметают следы от копыт.
И вольно дышать, и не слышно погони…
А слуги хватились — украдены кони.
Позорная весть побежала окрест
Про страшное дело, про бегство невест.
— Эй, слуги! И вы, мудрецы-аксакалы!
Обшарьте яруги, ощупайте скалы,
Ослушниц не троньте стрелой и копьем —
За отчий позор закопайте живьем!
Жених уезжает, калым забирает,
Ватага с арканами степью шныряет,
Копытами чешет версту за верстой
В березовых колках, в чилиге густой.
Под вечер в степи отыскались беглянки.
На месте им вечные роют землянки,
За тучами звезды, бледнея, дрожат —
Ужасное дело злодеи вершат.