Под стеною — ложе змея,
На подушках — Жундыжлан.
Круглый глаз, мигая, светит,
В черной пасти — три клыка,
Между ними, словно плети,
Два шершавых языка.
Тело в кольца так и вьется,
Голос будто из колодца,
Вместо слова — рев да рык,
Вместо смеха — вой да крик.
Раз услышишь — позабудешь
Мать, отца и белый свет,
На земле ужасней чудищ
Сроду не было и нет!
Но Аману не до страха,
Хоть в поту его рубаха.
Дрожь зубами прикусил,
Страх отвагой погасил.
— Говори, зачем явился?
— За невестой.
— Как ты смел?!
И меня не устрашился?
Коли смел, так будешь цел.
Но пройдешь три испытанья:
Под скалой у речки — баня,
В ней попарься дочиста.
«Может, это неспроста,
Да не худо бы помыться…»
— Ладно! — парень говорит.
А над баней дым клубится,
Вся она костром горит.
«Ну, пропал», — чабан подумал.
Тут прохладный ветер дунул,
Речка дыбом поднялась,
Вокруг бани обвилась,
Погасив огонь лохматый,
Сажу выбила с полка,
Налила полны ушаты
Из живого родника.
Поклонился речке парень,
Поплескал воды на камень,
Тело веничком хлестал,
Здоровей и крепче стал.
Злится змей, не верит оку:
Был в огне, а невредим.
— Эй, второе дело к сроку
Подоспело!
Поглядим,
Кто проворней. Да поспорим:
От меня беги ты бором,
Догоню — спущу в казан!
— Что ж, поспорим, Жундыжлан!
Как рванул Аман тропою —
Слышит змея за собою.
Он быстрей — и змей быстрей,
Дым пускает из ноздрей,
Языком вот-вот настигнет,
На хребет вот-вот запрыгнет…
Выдыхается храбрец,
Все. Теперь ему — конец!
Но стволы над ним согнулись,
За спиной его сомкнулись —
То ловушку, то забор
Перед змеем ставит бор.
Ветки хлещут спину змея,
Иглы колют шибче, злее,
Жундыжлан, как битый пес,
Еле к логову дополз.
Посверкал подбитым глазом,
Заорал, унявши дрожь:
— Не-ет! Меня за третьим разом
Ты, хитрец, не проведешь!
Мы теперь сыграем в прятки
У кипящего котла.
Будешь бегать без оглядки —
Сразу сваришься дотла!
Эй! Дровишек подложите
Да тряпицей повяжите
Вы глаза ему.
Лови!
Не оступишься — живи.