За штыками — клетка из железа.
— Взять живым!
Куда уж тут бежать!
Он с плеча срывает эполеты,
А в руках ни бомбы, ни ножа,
Только дым с пустого пистолета.
И вскричал он, смерть свою завидя:
— Убивайте, братцы, не щадите!
Не давайте в муку палачу,
Я за смерть посмертно отплачу!
Ой, земля!
Солдатской пулей меткой
Ты на воле сына усыпи!..
А уже подтаскивали клетку,
И ошейник брякал на цепи.
Но убить служивые не вольны
И теснят соколика в кольце.
Он глядит с надеждою и болью,
С неизбывной мукой на лице.
Есаул ярится:
— Взять живым!
Вот… хватают…
Но свершилось диво,
Будто дух горы разбередило,
В ясном небе молонья и дым.
Грохнул гром, и камни отворились,
И сама земля явила милость —
Расступилась, молодца взяла
И опять смежилась, как была.
Вон, гляди, у камня это место,
Где четыре сосенки подряд.
Может, это книжникам безвестно,
А в народе зря не говорят.
(Верилось старинке, сердцем спетой:
Теплый ключ живою тек приметой,
А поди, попробуй доказать!)
— С той поры и гору стали звать
Теплою горою.
Ключ пробился