Книгопечатание и прогресс
Лидерство цивилизаций обусловливается лидерством в сфере производства и передачи информации. Все остальные достижения — вторичны и зависят именно от указанного фактора.
Сегодня это может показаться банальностью. Но понимание данной простой истины утверждается ходом истории по мере того, как возникают очевидные преимущества у тех, кто точнее, быстрее, шире и дальше распространяет информацию, важную для понимания мира и человека.
Теоретически, уже изобретение письменности надо бы считать первой информационной революцией в истории антропосферы, далеко продвинувшей вперед свершившие ее народы. Однако владение письмом, при всей очевидной прогрессивности, еще не гарантировало этим этносам ни определяющих цивилизационных прорывов, ни глобального лидерства, ни исторического долголетия, ни даже элементарного выживания. Об этом свидетельствует судьба вымерших, исчезнувших народов, имевших когда-то свое письмо. Так, без следа исчезли самые первые изобретатели письма, еще пиктографического, 5500 лет до н. э. населявшие Балканы (Тэртэрийские надписи, т. н. культура Винча), а равно канувшие в вечность протошумеры, оставившие нам самые древние письменные документы (ок. 3300 г. до н. э., город-государство Урук на территории современного Южного Ирака) или ольмеки Центральной Америки (следы их так и не расшифрованной письменности восходят к 2000 г. до н. э.). Изобретение самого древнего из известных алфавитов (ок. 3100 г. до н. э.) не спасло Хараппскую цивилизацию дравидов Индостана, которых завоеватели-арийцы обратили в низшую из каст, чей долг служить всем остальным и не приобретать ни знания, ни состояния. Точно такая же судьба, по сути, ожидала народ инков, создавших империю и изобретших узелковое письмо еще ок. 2500 г. до н. э., но в итоге пропавших в испанском рабстве. Искусство письма не предотвратило и гибели древних троянцев, унаследовавших его, по-видимому, у критян несколько позднее 1800 г. до н. э. И т. д., и т. п.
Две причины сразу приходят на ум, чтобы объяснить эту относительную недостаточность допечатной книги и документа.
Во-первых, была проблема носителя информации: скажем, древнегреческая документация высекалась на каменных тесаных плитах, что создавало трудности изготовления, хранения и использования расписок, договоров и т. д. Тяжело и неудобно было носить и хранить также книги из глиняных табличек. Переход на папирус, пергамент и бумагу породил новую проблему: хрупкость источника. Какие бы невероятные духовные тайны и ценности не хранила, к примеру, Александрийская библиотека, но после пожаров (а библиотека, по легенде, трижды сгорала дотла — при императорах Юлии Цезаре, Аврелиане и халифе Омаре) они оказывались утрачены для людей в своем большинстве навсегда. Трудно даже представить себе, насколько каждый раз оказывалось отброшено назад человеческое сообщество в своем умственном развитии после таких событий. Аналогичный пример дает история монгольского завоевания Древней Руси, погубившего бессчетные русские книжные сокровища и далеко отбросившее наш народ от пути прогресса (подробности впереди), поставившее нас, эталонных европеоидов, вне европейского сообщества.