— Вы не скажете, который час? — спросил Стевиц.
Камень что-то буркнул в ответ.
Уже давно был преодолен барьер, отделявший неорганическую материю от органической, когда они обвиняли друг друга в отсутствии жизни. Каждый видит только свою жизнь, а чужой жизни не хочет замечать.
— Простите, я не расслышал, — вежливо переспросил Стевиц.
— Одну минутку! — камень снова ушел в себя. Он так глубоко уходил в себя, что на возвращение оттуда требовались тысячелетия.
Стевиц знал, что такое его минутка, а потому не стал ждать. В этом-то и состояла главная трудность общения органического и неорганического миров: органический не хотел ждать, а неорганический не привык торопиться.
Правнук Стевица родился, женился и прожил долгую, счастливую жизнь. И правнук правнука родился, женился и прожил долгую, счастливую жизнь[1].
А камень все еще продолжал размышлять, чтобы сказать Стевицу точное время.
Каждый век имеет главное преступление, которое называют Преступлением Века. Преступлением одного из древних веков было похищение Европы Юпитером, преступлением же нового века стало похищение у Юпитера Европы.
Европа за Европу. Когда-то Юпитер (бог) похитил Европу (красивую женщину), а теперь у Юпитера (планеты) похитили Европу (один из спутников). Европейский скандал во вселенском масштабе.
— Не отвертелся Юпитер от возмездия! — потирал руки доктор Пшют. — Вертелся, вертелся, а — не отвертелся!
Этот доктор был уважаемый человек, почтенный член многих академий, но по призванию жулик, то есть сугубо юридическое лицо. Это он похитил Европу у Юпитера, не один, конечно, а с помощью банды физиков, находящихся, кстати, на государственной службе. Антигравитант, лишивший наиболее весомых людей их весомости, тоже был делом их рук, и вот теперь они создали выпрямитель орбит, позволяющий перемещать планеты в пространстве.