Пока у Земли был один спутник, он оказывал на нее благотворное действие, но когда появился второй, началась полнейшая неразбериха. Дело не ограничилось стихийными бедствиями: от доктора Пшюта ушла жена, разуверившись в том, кого прежде считала одним-единственным. В банде его тоже не было прежнего единства, она распадалась у доктора на глазах. И тогда, спасал банду и семью, он решил сбыть украденную Европу. Не вернуть Юпитеру, а отправить куда-нибудь подальше, чтобы избавить Землю от ее легкомысленного и пагубного влияния.
Земная орбита Европы распрямилась и сомкнулась вокруг Плутона. Впервые Европа была похищена по всей справедливости: взята у того, у кого избыток спутников, и дана тому, у кого их вовсе ни одного. Правда, необщительный Плутон не нуждался в спутниках. От навязанной справедливости тоже иногда страдают[2].
Доктор Пшют был избран почетным членом еще одной академии и сосредоточил свои уголовные способности на служении науке. Банда его не распалась, а сплотилась еще тесней, но теперь использовалась исключительно в мирных целях. А жена доктора Пшюта, увидев, что Луна на небе одна, затосковала и вернулась к своему мужу.
Преступление Века кончилось Благодеянием Века, и этому можно было только радоваться. Потому что бывали случаи, когда Благодеяние Века кончалось Преступлением Века. Вспомните таблетки от глупости. Полезное, крайне нужное изобретение, а кто их принимал? Кому их предписывали принимать? Таблетки есть, а глупости меньше не стало.
Робот Майкл мечтал со временем выйти в люди, поэтому он ежедневно посещал зоопарк, где его интересовала только клетка с обезьянами. Он знал, что эти животные со временем стали людьми, непонятно ему было одно: как им удалось выйти из клетки.
Робот Майкл включил механизм удивления. Думать он умел хорошо, но когда нужно было что-то почувствовать, приходилось включать разные механизмы. Пожалуй, это было несовершенство, но если б Майкл был совершенством, выходить бы ему было не в кого.
Неужели для того чтобы выйти в люди, нужно непременно начинать с обезьян? Да и зачем происходить человеку от зверя? Как ни происходи, все равно останется что-то звериное…
Обезьяна состроила гримасу, и робот Майкл включил механизм презрения, поскольку механизм восхищения у него не работал. В силу каких-то внешних помех механизм восхищения у него отказывался действовать, а механизм презрения работал хорошо, на него не влияли помехи.
«Строители! — саркастически подумал робот Майкл. — Каждый строит из себя… Человека строит… Ничего, посмотрим, как вы будете выходить из клетки!»