Холмс выпустил вопросительный клуб дыма.
– Я увидел Ройлотта.
– То есть?
– Разумеется, вы не хуже меня помните то дело о девушках-близнецах, отчиме-чудовище и ядовитой змее.
– Еще лучше я помню ваш замечательный рассказ «Пестрая лента», мой друг.
– Сейчас речь не о рассказе, а о его герое. Я глазам своим не поверил. Это был он! Я великолепно его запомнил. Его бешеный нрав, его отвратительную физиономию, сиплый голос. Это был он!
Лицо Холмса застыло. Веки опустились. Задумчивость поглотила великого сыщика.
– Вы же видели его мертвым. Он умер от ядовитого укуса. В театре вы встретили человека, который сильно похож на того Ройлотта. Такое случается. Не исключено, что у каждого из нас где-нибудь на планете имеется двойник.
Ватсон убежденно покачал головой.
– Это был он, погибший Ройлотт!
– На чем строится ваше убеждение? Вы заговорили с ним? Спросили, как его здоровье после пребывания на том свете?
– Я не решился. На меня напало непонятное, а впрочем, вполне понятное оцепенение. Я только смотрел на него и старался, чтобы миссис Ватсон не заметила моего состояния. Но, уверяю вас, мои чувства не могли меня обмануть.
– Смею заметить, они нас обманывают чаще, чем что-либо другое. Методы холодного рассудка надежнее.
– Вы говорили мне об этом много раз и много раз доказывали мне справедливость ваших слов. Но сейчас я дальше, чем когда-либо, от того, чтобы верить в эту теорию.
Лицо доктора сделалось растерянно-задумчивым.
Холмс выдохнул еще одно витиеватое облако.
– Оставим на время теорию. Какие практические шаги вы предприняли в этой ситуации?
– Какие там шаги! Я был не в состоянии подняться с места. Компания, в которой пьянствовал Ройлотт, встала из-за стола и, вульгарно балагуря, удалилась. Мне пришлось отвернуться, чтобы он случайно меня не узнал.
Сыщик усмехнулся одними глазами.
– И это все?
– Конечно, нет. Я поинтересовался у официанта, наконец принесшего лимонад, кто этот человек, известный мне по имени Ройлотт.
– Он вам ответил, что это никакой не Ройлотт, – убежденно заявил Холмс.
– Да, – вздохнул доктор, – он сказал, что это провинциальный актер, кажется, из Бристоля недавно прибыл. Добряк и выпивоха. Имя он не запомнил.
Холмс медленно переменил свою позу.
– Вам показалось этого недостаточно?
– Ни в малой степени. Скажу больше, эти слова ничуть не поколебали меня в уверенности, что я видел именно Ройлотта.
– Вы становитесь на опасную дорожку, Ватсон, и как врач должны понимать, насколько это тревожно, когда ваши ощущения начинают столь упорно сопротивляться очевидным и безусловным фактам. Вам говорят, что перед вами живой актер, а ваши чувства уверяют вас, что это мертвый сквайр. Очень странно.