– Я к вашим услугам.
Он прожевал, запил чаем.
– В голове моей, как вы, наверно, догадываетесь, непрерывно комбинируются некие версии. Они возникают, растут, разветвляются, наступает момент, когда мне начинает казаться-вот оно! Именно в этот момент возникает некая новая физическая или психологическая деталь, при попытке встроить ее в уже существующее здание я это здание разрушаю.
Здание так здание, побеседуем как архитектор с архитектором.
– Все дело в фундаменте, – сказал я совершенно серьезно.
Он кивнул.
– Да. Это правильно. А что должно являться фундаментом в нашем здании?
Так и хотелось ответить – «в вашем», но благоразумие возобладало. Я сказал:
– Молчу только потому, что жду продолжения.
– Мне кажется, что лишь разобравшись в том, каким человеком был Модест Анатольевич, можно будет понять, почему его убили. А от выясненного «почему?» лежит, как мне представляется, прямая дорога к ответу на самый главный вопрос – «кто?».
Рассуждал он разумно и собирался идти правильной дорогой, но это не зажигало меня. Все же по-настоящему меня сейчас занимал вопрос – «где?». Где она, моя выстраданная, моя законная добыча?! Знать, где спрятана, было значительно важнее, чем знать, кто украл. Кто бы он ни был, он отдаст мне то, что по праву является моей собственностью.
Дав волю своим несчастным мыслям, я совсем забыл, что майор ждет моего ответа. Я быстро сказал:
– Спрашивайте. Если я буду в состоянии ответить на ваши вопросы, я отвечу.
– Что он был за человек, Модест Анатольевич? Темперамент, привычки, странности.
– Было бы большой наглостью с моей стороны утверждать, что я проник глубоко в эту сложную и мрачную душу. Существует, например, общее мнение, что он был чрезвычайно любвеобилен. Не знаю, за те месяцы, что я провел здесь, его навестили всего две или три дамы, причем я бы не взялся утверждать, что эти визиты носили обязательно интимный, а не, скажем, деловой характер. Две журналистки и парикмахерша.
– Но дети-то по всей стране.
Я позволил себе пошутить:
– Модест Анатольевич всегда уделял много сил и времени изучению демографических проблем, может быть, он был из тех, кто не проводит четкой грани между работой и личной жизнью.
Майор не усмехнулся в ответ на мою шутку. Наверно, она оказалась слишком тонкой. При этом он что-то записал в блокнот. Интересно, что?
– Демографических?
– На прошлой неделе он, частично в моем присутствии, надиктовывал машинистке статью под названием «Демократия, демография и демагогия».
– Что значит «частичном присутствии»?
– Где-то на середине работы меня попросили уйти.