Лешка про визитку забыл, сунул в карман пальто, и Аля потихоньку вытащила ее поздно вечером. Там не было никакого имени, ничего, указывающего на конкретного человека, только телефон и название фирмы — аббревиатура из латинских букв. Позвонить? Позвонят сами. В этом она была почему-то уверена.
Они позвонили на следующий день, когда Алешка был на работе, а Юлька в школе. Уверенный мужской голос без всякого акцента спросил Александру Антонову.
— Госпожа Антонова? Мы встречались с вами зимой на отдыхе. Помните, я обещал передать вам фотографии? Вы можете прийти сегодня в три часа дня в венгерский ресторан «Эстерхази»? Это на улице Маросейка.
— Я знаю «Эстерхази», — ответила Аля.
Передать фотографии! Тоже мне, конспираторы. Кто и зачем, интересно, может прослушивать ее телефон? Или телефон прослушивается у звонившего? Хотя, скорее всего, это просто профессиональная привычка.
Она уже знала, кто придет в три часа в «Эстерхази» и кого она не разглядела, но угадала вчера вечером в глубине «ауди». Неважно, что этот человек не назвался — имени его она все равно не помнила. Хотя он, конечно, представлялся ей там, в австралийской больнице, где задавал вопросы и показывал снимки — Лешины и чужие. Сотрудник заокеанской полиции, мужчина со спокойными глазами. Да, все верно, они встречались летом на отдыхе, и он так и не пригласил ее поужинать. Вообще отдых как-то не заладился.
— А я не знала, что вы так хорошо говорите по-русски, — сказала Аля с вызовом.
Он кивнул:
— Вам не нужно было об этом знать.
— А сейчас нужно? Что вам вообще от меня надо? Зачем австралийская полиция нас выслеживает?
Он посмотрел удивленно:
— Австралийской полиции вы совершенно не нужны. Александра, я думал, вы догадаетесь. Я не из полиции и не австралиец.
— Вы из КГБ, и мы подозреваемся в измене родине. — Аля решила, что лучшая защита — нападение. Хотя защищаться пока было не от чего, но все равно нападение не помешает.
Ее собеседник не понял юмора. Правда, юмор, честно говоря, был очень так себе.
— КГБ сейчас не существует. Я работаю в британской разведке.
— А… — Аля поперхнулась очередной репликой. Их диалог походил на обмен кавээновскими шутками, но это были не шутки.
— Нет, я не боюсь вам в этом признаться. Я нахожусь в вашей стране легально, и Россия не лежит в данный момент в сфере моих интересов.
«И говорит как пишет», — подумала Аля строчкой из классики. Только по этой изысканно правильной речи можно было опознать в нем иностранца. А все равно он врет. Если Россия не лежит, как он выражается, в сфере его интересов, то откуда и зачем такой прекрасный русский язык?