— Простите, это мое, — попыталась объяснить Аля, догадавшись, что вся катавасия вызвана несчастным пакетом.
— Но, мадам. Но антрэ, — сказал ей чернокожий полицейский, то ли не понимая английского языка, то ли не расслышав среди писка раций и гула толпы.
«Ну вот, — отходя в сторону, обреченно подумала Аля, — от меня всюду одни проблемы. Лешку я бросила, в Кольке поселила пожизненный комплекс, а сейчас чуть не взорвала французский аэропорт. И ведь наверняка кто-то скажет, что я это все сочинила».
— Малыш, я же видел, что ты сама не своя, что тебе действительно надо развеяться, отдохнуть. Разве на яхте было плохо?
Вот и все, что он ей сказал.
— На яхте? Как ты думаешь, что было на яхте? Я отправилась туда с чужим мужиком — и ты меня отпустил!
— Что значит «отпустил», Алик? Ты взрослый самостоятельный человек. Не привязывать же мне тебя.
— Ты даже не возражал!
— Зачем мне было возражать, давить на твою волю? Ты сделала то, что тебе хотелось.
— А ты?
— А я поехал работать, потому что это было необходимо.
— И тебе было плевать, с кем и чем я в это время занимаюсь.
— Мне было не плевать. Но это не причина, чтобы ограничивать твою свободу. Лучше скажи — ты хорошо отдохнула?
— Да, — сказала Аля, — потрясающе. Послушай, — все-таки спросила она затем, — а если бы я не вернулась? Осталась с этим миллионером? Что бы ты сделал?
Антонов пожал плечами:
— Ничего.
— Ничего?
— Но ведь это было бы твое решение…
— То есть ты бы отдал меня без борьбы?
— Аля, ну что за глупые выражения! Я бы тебя не отдавал, потому что ты не вещь. Без борьбы — разве я боксер, а ты переходящий кубок? Да, я понял, что у тебя роман с этим немцем, что тебе не до меня. Да, меня это очень огорчило. Да, я надеялся, что ты вернешься. Но не отдавать, борьба — это дикость, каменный век.
— Ты не ревновал? Тебе было все равно? — Аля все-таки решила его добить.
— Мне было не все равно, но я не ревновал. Такой ответ тебя устраивает?
— Почему?
— Почему — что?
— Почему ты не ревновал?
Лешка задумался и, похоже, всерьез. Потом пожал плечами:
— Не знаю. Как-то не ревновалось.
— Что же у нас теперь будет? — спросила Аля.
— Ты о чем, глупышка? Все будет, как было. Даже лучше. Знаешь, я взял семейный абонемент в фитнес-центр. Юльку там учат плавать. Ты тоже можешь ходить. У них есть всякая гимнастика, тренажеры, массаж. Пойдем прямо сегодня вечером?
Вместо фитнес-центра с тренажерами Аля вечером закрылась в спальне и села перед телевизором. Показывали рекламу гнусовского детского центра «Маленький лорд». Юный пижон лет двенадцати, одетый в идеально сидящий смокинг и цилиндр, открывал высокую стеклянную дверь, небрежно отдавал цилиндр швейцару и проходил павлиньей походкой сначала в банк, где ему улыбались вылизанные девушки-служащие, потом в ресторан, где официант, почтительно склонившись, вручал ему меню и указывал что-то особо соблазнительное. Все это происходило под идиотски жизнерадостную мелодию песенки «С голубого ручейка начинается река».