Остаток дня и ночь она провела в поездах, несших ее на юг к конечной цели. В поездах, которые пересадка за пересадкой становились все короче, все неудобнее, все медленнее. Пейзажи, проплывавшие за окном, ни на грамм не напоминали ей Америку. В Америке небо было широким, простиравшимся до самого бесконечного горизонта, единственными препонами на пути которого могли стать лишь непреодолимые, заснеженные горные вершины, и по этим бескрайним просторам текли полноводные, безбрежные реки. Но здесь, казалось, земля сжималась, скукоживаясь все больше и больше по мере отдаления от побережья. Всюду, куда хватало взгляда, весь ландшафт – засыпанные снегом, будто сахарным песком, леса, скованные морозом холмы и горы, прячущиеся между ними города и деревеньки – оставлял ощущение игрушечной панорамы, которую можно было охватить взором, не утруждаясь, и даже самые широкие реки, казалось, были сдавлены и укрощены своими берегами. Усевшись в последний поезд и устало сложив на животе руки, Глэсс, одна в перегретом купе, смотрела в окно во мглу черной, как чернила, ночи и думала о том, насколько правильно поступила, пока не забылась беспокойным сном. Во сне ей виделась невзрачная серая птица, которую преследовал мощный золотокрылый орел. Далеко под ними шумел океан, а преследователь и преследуемый все сновали, зигзагами рассекая черное грозовое небо, в котором, как рваные края, прорезались молнии. В конце концов, обессилев, маленькая серая птичка сложила крылья и камнем упала вниз, где над ней сомкнулись мутные серо-зеленые волны.
Глэсс вздрогнула и проснулась оттого, что поезд резко остановился. Живот содрогнулся, и ее в первый раз посетил страх, что скоро могут начаться схватки. Она беспокойно выглянула в окно и в падавшем от фонаря полукруге тусклого желтого света увидела крошечное здание вокзала и обшарпанную, почти нечитаемую вывеску. Конечная.
На перроне ее встретил пронизывающий холод. Немногочисленные пассажиры, сходившие с поезда, бросились во тьму, как испуганные голуби. Никаких признаков того, что ее встречают. Пожилой начальник вокзала, смерив девушку недоверчивым взглядом и порывисто жестикулируя, на незнакомом, полном рычащих согласных языке дал понять, что такси там, куда она попала, не существует. Как писала сестра, до Визибла можно без труда добраться пешком, он был всего в четверти часа ходьбы от города, на краю леса, по ту сторону мелкой речушки. На крики «Стелла!» на перроне никто не отзывался. Устав от любопытных взглядов старика, точно ощупывавших ее живот, и проклиная все на свете, а еще больше этот злосчастный мороз, Глэсс потащилась в ту сторону, которую ей указали.