Екатерина Валеева. 2015. Тотальный диктант, диктант моей юности…
Вереница пустых окошек и линий на бланке – нетронутом и безымянном, от него пахло свежей бумагой и почему-то гуашью.
Текст решительно разбегался от заголовка и дальше много слов подряд дробно колотил по дремучим мозгам. В пот бросало от синтаксических конструкций: то гоголевское междометие выставит свою богохульную голову, то мостами перекинутся тире вокруг вставной конструкции, то в середине предложения, словно пара закатившихся монет, блеснет двоеточие. Весь окружающий мир за окном мог внезапно упасть вниз – это начиналось долгое-долгое приложение, издырявленное запятыми.
Тогда, в 2009 году, всё было по-другому: и людей меньше, и я моложе, и текст сложнее. И лишь через пять лет я поняла, как меняется диктант, когда его пишут не только в НГУ.
Диктаторы забрасывали нас бессоюзными сложными предложениями и прямой речью, витиеватой, будто кованая чугунная решетка в Летнем саду, а наивные, неискушенные участники, опасаясь получить плохую оценку, шепотом спрашивали соседей: «“Полглобуса” с дефисом пишется?»
А те, ничуть не смущаясь и даже не улыбаясь, отвечали: «Ясное дело! А “пол-литра” – без».
И мы, взрослые уже люди, шли навстречу чудесным приключениям – туда, где беспощадные проверяющие, неприступная орфография, взывающая к знанию исторического контекста, и непроходимая пунктуация; и с нами о наболевшем – о судьбе нашей страны, нашего языка, нашей планеты – говорили лучшие современные писатели. Перед нами распахивался гостеприимный и приветливый мир, жизнь уходила вдаль, в слепящую бесконечность, будущее казалось прекрасным, и мы мчались туда под скрип и шорох шариковых ручек…
И теперь будущее стало настоящим – не прекрасным, а таким, каким, по-видимому, и должно быть. Я живу в нем и всё лучше узнаю свой родной язык, и он мне всё ближе, но, увы, я всё хуже помню правила, которые учила когда-то, – это очень-очень грустно. Тотальный диктант заканчивается, не успев начаться, но мы-то знаем, что он с нами навсегда.
Тотальный диктант, диктант моей юности…
Галина Юзефович. 2017. Великий диктатор
Когда я шла диктовать Tотальный диктант два года назад, единственное, что меня волновало по-настоящему, – это возможность прочесть фрагмент из еще не опубликованного романа Евгения Водолазкина. В остальном же особого веселья я не ждала: с детства мне казалось, что диктант – штука скучная, отрада унылых троечников.
Весело, однако, стало почти сразу. Вместе со мной к диктовке готовился певец Дима Билан: он пропевал водолазкинский текст своим хорошо поставленным голосом, и эхо разносилось под сводами, а волонтеры отгоняли от дверей поклонниц. Насладившись, я вошла в аудиторию и поняла, что попала в гуманитарный рай. За столами сидели очень разные люди, и общим у них было только одно: никто из них не походил на унылого троечника. Пришли симпатичные девочки-подростки, пара чопорных старушек, группка веселых бородатых хипстеров и очень серьезный мужчина с бесстрастным на вид охранником. Охранник немного помялся, но вскоре тоже попросил бланк и начал писать.