Его слова, казалось, сделали то, на что он надеялся, потому что она медленно расслабилась, и ее дыхание успокоилось. Когда он снова отнял руку, то понял, что она не просто обняла себя за талию, чтобы оставаться в тепле, а еще и потому, что она держала что-то.
Медленно он потянул за сверток, который казался таким важным для нее. Это было покрытие, что отдала ей Маккензи. На ней были покрытия, которые они ей предоставили. Покрытия, которые, он был уверен, были слишком большими для нее, как и обувь. Было так много вещей о ней, о которых он не думал раньше. Он позволил своему гневу ослепить его в том, что она посмела обмануть его. Но теперь он успокоился.
Наклонившись к ней, он развязал ее плащ и осторожно потянулся к рукаву, его рука легко обхватила ее тонкую руку и вытащила ее. Затем он повторил это с другой рукой. Решив, что полное удаление покрытия не нужно, он накрыл ее одеялом, а затем убедился, что оно плотно укрывает ее.
Взглянув на нее, Трейвон наклонился, чтобы погасить чашу с энергетическими кристаллами, стоящую на столе, когда заметил что-то, торчащее из складок ее покрытия. Убедившись, что Дженнифер все еще спала, он осторожно вытащил это. Это был лист бумаги с инструкциями на кализианском. Поднеся его ближе к свету, он был удивлен, увидев, что это были указания для общения с людьми.
Откуда это у Дженнифер?
Когда он продолжил осматривать лист и когда кристаллы в очередной раз слегка вспыхнули, он увидел, что сквозь надписи проступали какие-то линии. Перевернув лист, он ощутил, что его сердце замерло. Там, на листе бумаги, была изображена самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. Ее выражение лица было совершенно другим, глаза сверкали, а улыбка на ее губах… Ему вдруг захотелось, чтобы эта улыбка была для него. Там Дженнифер смотрела на мужчину рядом с ней. Это, должно быть, был ее самец, ее Дашо, Тодд.
Гульзар был прав. Дженнифер действительно заботилась о своем Дашо. Она была с ним не просто за еду, которую он мог ей предоставить. Это было видно в выражении ее глаз. Также это показало, что она потеряла из-за залудианцев. На рисунке ее лицо было круглее, скулы не такими выраженными, и даже губы были полнее. Он так хотел, чтобы она снова стала такой. Не только внешне, но и чтобы можно было увидеть тот ее внутренний свет, переполняющего ее счастья.
Осторожно он протянул руку и провел пальцем по этим пухлым, улыбающимся губам на бумаге и на миг мог бы поклясться, что почувствовал их мягкость. Покачав головой от причудливости своих мыслей, он осторожно вернул рисунок туда, где нашел его, и потушил кристаллы.