— Вы правы, — сказала она со вздохом. — Я поняла. Буду молчать и не отойду от вас ни на шаг, лорд Макс.
— Охтор, — буркнул он. — Чтобы не было лишних вопросов, называйте меня Охтор.
Он замолчал, и принцесса, только чтобы не было тишины, застенчиво попросила:
— Может, расскажете что-нибудь о моем отце? Например, как они познакомились с мамой?
Она с жадностью приготовилась слушать, но лорд Макс ее разочаровал.
— Не знаю, — сухо проговорил он.
— А отк-куда тогда вам изв-вестно, что я — ег-го д-дочь? — от неловкости откуда-то появилось заикание.
— Он мне сказал, — Тротт не смотрел на нее, и понятно было, что говорить он об этом не хочет.
— Ну х-хоть что-то расскажите, — насупилась Алина. — Я же н-ничего не знаю о нем. Расскажите.
— Он был таким же упрямцем, как вы, — глухо пробурчал профессор, кинув на нее таки нечитаемый взгляд. — И слишком часто забывал об осторожности. Любил рисковать… и это почти всегда было оправдано…
Тротт говорил медленно и неохотно, словно ему тяжело это было или неприятно. О временах учебы в университете, о том, как они познакомились. Но по мере рассказа он оттаял, поведал про несколько забавных случаев на практике, про то, как они все боялись и уважали Алмаза Григорьевича, про их опыты и открытия — а Алина жадно слушала и понимала, что хотя прошло шестьдесят лет, а воспринимается это точь-в-точь как байки Димки и Матвея о безобразиях во время их учебы, перемешанные со стихийной лекцией по боевой магии и магическим свойствам растений. Тротт увлекся, объясняя ей свойства трав-усилителей, твердил формулы, очерчивая ребрами ладоней решетки плетения стихий, требовал ответов — и Алина тоже втянулась в этот своеобразный экзамен. Она даже немного устала, но утренняя гнетущая тишина и странное раздражение профессора были так живы в памяти, что она боялась нового молчания и болтала без умолку, задавая вопросы, отвечая и немного смущаясь от его периодических нечитаемых взглядов.
Вот опять — замолчал на полуслове, посмотрел на нее, на мокрую сорочку, на крылья, сложенные домиком над головой и потянул с себя кожаную куртку, по которой стекали капли дождя.
— Да мне не холодно, профессор, — бодро заявила принцесса. — Не надо. Да не надо же. Мне совсем не холодно, правда.
— Надевайте, — с тем же раздражением, что и утром, приказал инляндец и, сунув ей в руки тяжелую куртку, зашагал вперед. Лекция, видимо, закончилась.
— Да что вы опять злитесь? — крикнула она ему вслед непонимающе и топнула от избытка чувств ногой по хлюпнувшей земле. Натянула куртку, — тяжелая кожа прижала крылья, — и вприпрыжку побежала за ним. — Вот вы уходите, — укоризненно заметила Алина, забежав вперед и заглядывая ему в лицо, — а если на меня нападет паук? Он меня съест и вам стыдно будет.