— Посмотри на меня, — попросил бер.
Девушка уперла взгляд ему в подбородок, старательно избегая разноцветных глаз. Ее взгляд, упрямый, прятался за тысячью невидимых стен, тая множество страхов, загадок и надежд. Немного ожесточенный, знающий, что такое предательство и жестокость.
— На меня, Ида! — крикнул, теряя самообладание.
Напрасно. Она только еще больше втянула голову в плечи. В глаза так и не посмотрела.
Денис глубоко вдохнул, на мгновение еще крепче прижал к себе хрупкую девушку и отпустил. Похоже, то, что не удавалось многоопытным сильным наставникам, на счет раз выходит у молоденькой самки. А именно — заставить Дена отступать и терпеливо сдерживаться.
Честное слово, знай его учитель, какие по силе чувства и желания сейчас бушуют в своевольном ученике и как тот сумел их обуздать, гордился бы. Медаль Денису, да. И вдобавок — стремительно убегающая от него, сдержанного и чуткого, девушка.
Почему она продолжает бояться? Чего? Его, Дениса? Понимание страха Иды убивало. Еще одно возможное решение — убить от безысходности кого-то другого. Осталось найти, кого. Искать… у кого он может получить ответы?
После короткого привала, во время которого у полудохлой пятерки даже есть сил не нашлось, только неподвижно лежать и стонать, преодолели еще один сложный участок пути. В некоторых местах приходилось лезть по отвесной скале, где-то перепрыгивать через широкие трещины в породе. Следовало признать, без помощи берсерков девушки бы не справились. Покалечились, так точно. Благо, целитель в отряде есть.
На ночь нашли отличную, небольшую, но надежно укрытую пещеру. Под длинным выступающим каменным навесом и углублением в саму скалу. Берсерки споро развели костерок, поджарили свежее мясо. Однообразное питание не надоедало, беры умело добавляли к дичи разные травки и коренья. Готовили, на зависть многим девушкам, вкусно.
Собравшись с силами, Ада достала из мешка свой старый походный котелок и заварила щепотку полезных трав. На это ушла вся оставшаяся вода, которую ранее принес Слава, но от горячего и приятно пахнущего мятой напитка никто не отказался.
Разве что Клык не стал и пробовать, с нарочито гордым видом отвернулся от протянутой кружки. Скорее из вредности, ведь и мяса ему Борис не выделил. А втихаря подкинутые Нессой кусочки в расчет не берутся, раз никто не видел, значит, этого и не было.
Уставшие, с непривычки и после долгого, неподвижного, хоть и насыщенного событиями сидения в повозке, девушки мало говорили и клевали носами. У Нессы, Марьи и Нелет ужасно болели ноги и дергало мышцы. Им переход дался слишком уж тяжело.