— Нравится? — спросил Миша.
— Мм… — с набитым ртом особенно не поговоришь, но девушки дружно закивали.
— Олег — отличный повар, ни у кого не получается тушеное мясо вкуснее. Если только у его мамы в Медовой ложке.
— Вот Клык и не устоял перед соблазном, — заметила Ханна.
Получивший похвалу и благодарные взгляды Олег расплылся в довольной улыбке, забыв негодовать из-за воровства обнаглевшего хорька.
Михаил непринужденно болтал, коротко представил всех остальных берсерков. Рассказывал о жизни на заставе, не затрагивая кровавых подробностей и смолгов.
Выяснилось, что, кроме этой, самой большой пещеры, есть еще три поменьше. Две из них обустроены под спальни, оставшуюся отвели под склад оружия и провианта. Между собой пещеры соединены узкими петляющими проходами. Не все они природного происхождения, над некоторыми пришлось потрудиться самим берам.
На заставе Колина постоянно жило не менее пяти воинов, через определенные промежутки времени сменяющие друг друга. В неспокойное время количество стражей увеличивали. Вот и сейчас на заставе вместо пяти десять воинов.
Расположение пещер, как ни посмотри, выгодно. Позволяет вовремя замечать и не подпускать опасность близко к поселениям беров, следить как за землями других кланов, так и за землями, простирающимися по ту стороны Серых гор.
Под интересные истории, пытаясь запоминать важные для себя мелочи, девушки наелись от пуза. Мясо таяло во рту, овощи радовали свежестью, а хлеб мягкостью. Беры, несомненно, понимают толк в хорошей пище.
Ада еще никогда не чувствовала себя в большой мужской компании так безопасно и весело. Наверное, она за один этот вечер хихикала больше, чем за всю предыдущую жизнь. Тихо, не позволяя себе смеяться в открытую. Но все же рот постоянно растягивался в улыбку, рискуя выронить пережевываемую еду.
Опытные воины, беры в то же время умели казаться беззаботными, шутить, заражать весельем. Они не притворялись, в самом деле были простыми смешливыми парнями. Не у всех язык подвешен столь хорошо, как у Михаила, но и тупых пней среди них не наблюдалось. Каждый по-своему интересен, кто-то более умен, кто-то обаятельнее, у кого-то приятный смех, у кого-то отменный юмор.
У Ника, высокого, можно даже сказать — изящного бера, оказались изумительные руки. Просто волшебные пальцы, которыми он перебирал струны инструмента. Новенькая гитара смотрелась в его лапах игрушкой.
А голос Артемиса? Разве можно оставаться равнодушной, слушая, как он поет? Медленно, тягуче, сам наслаждаясь каждым нюансом, сменой гармоний, затейливым поворотом в стихах. Специально ли он выбирал самые романтичные, самые красивые и нежные песни? И с умыслом ли смотрел во время исполнения на Аду? Смущая, заставляя щеки алеть. Так проникновенно пел о чувствах, что можно было с легкостью и поверить.