Дмитрий решил сходить к месту гибели охранников обоза, забрать золото и попытаться понять, что и как именно произошло. Попробовать отследить смолгов, хоть и прошло уже много дней. В последнее время их действия все больше настораживают. Неожиданно и от того более опасно. Было бы глупо и дальше считать происходящее всего лишь грызней горстки обозленных хищников. Чем раньше берсеркам удастся во всем разобраться, тем лучше.
Уставшие сверх всякой меры, девушки также не стали задерживаться за столом. Попрощались с Диной и Шнурсом до завтра и разбрелись по комнатам.
Несса, правда, не смогла долго просидеть одна, почти сразу пробралась в спальню сестры, подвинула ту на узкой койке и вскоре уснула, перетащив на себя все одеяло. Ханна не возражала, родной человечек рядом дарил умиротворение. Любовь к сестре, ответственность за нее всегда помогали преодолевать собственные трудности.
Вот и сейчас Ханна выгнала из головы мысли о Велиславе и принялась переживать за сестренку. Несса еще мелкая, ей и восемнадцати нет, куда ей искать пару? Безумие какое-то, этот Выбор. Священный, не священный, уж слишком просто все звучит. Ханна всем нутром чувствовала подвох. Выбор… как же.
В отношения Ады и Дениса решила не соваться. Неуверенная в том, что своим вмешательством не сделает хуже, Ханна последние дни просто наблюдала за обоими. И вот честно, всю душу ей извели. Что Ада — взглядом затравленного, неуверенного, влюбленного мышонка подглядывающая за берсерком, что бестолковый Денис, старательно делающий вид, будто ему все нипочем, будто он каменный и непробиваемый.
В самом деле, как в той дурашливой игре, которой сестры баловались в далеком детстве: кто кого переглупит.
… Вряд ли умалчиваемое не без умысла обстоятельство, что берсерки будут во время выбора во второй ипостаси успокоило бы девушек. Также им вряд ли бы понравилось время и место ритуала — в полнолуние, посреди древнего темного леса. Скорее, именно благодаря незнанию они и проспали мирно эту ночь. Все, кроме Ады.
Она более или менее выспалась вечером и теперь мерила шагами комнату, то замирая у окна, то приседая на кровать. Прокручивала в уме разговоры, губы шептали, проговаривая непривычные, никогда доселе не произносимые ею слова.
Ада составляла речь. А как иначе? Если как следует не подготовиться, то в решающую минуту не сможет вымолвить и полслова.
Столь непривычно — стремиться говорить с окружающими, задавать вопросы, объяснять, делиться сокровенным. Желать видеть кого-то, вылавливать взглядом, с нетерпением искать встречи. Именно таких, казалось бы обыденных и совершенно простых вещей Ада не умела и не знала.