Шюкюр, погладив бороду, ответил улыбаясь:
— Это было снотворное, наивный раб божий. В старину его называли бешдары, а ныне люминал.
Послышался стук в ворота дома. Шюкюр быстро убрал водочные бутылки, но, увы, все равно в комнате пахло опиумом, и избавиться от этого запаха уже некогда было.
После расспросов милиционеры обыскали дом. Большую часть ограбленных вещей нашли в погребке у муллы…
На другое утро в комнате следователя охранник магазина встретился с муллой Шюкюром и упрекнул его:
— О безбожный мулла! Ты сказал, что молитва, написанная тобой, закроет глаза милиционерам. Почему же ты не мог спрятать от их глаз свой погреб?
Шурка, не теряя присутствия духа, ответил:
— Во-первых, не каждая молитва сбывается, наивный ты человек. Во-вторых, моя молитва не сбылась потому, что не я, а ты безбожник.
Оба дружка, вор и аферист, снова очутились в тюрьме.
Снова Шурка, сидя в углу, бил в котелок, как в бубен, и пел кабацкую песенку. Остальные арестанты подпевали ему:
Часовые сторожат
Бдительней, чем гуси…
Вор Муса, словно не замечая, что творится вокруг, пел свою песенку:
Если ты боишься ада,
Хочешь в ангелах гулять,
Собутыльника не надо
Люминалом угощать.
Его имя — Гулу. Почему же к этому Гулу, что означает раб, присоединили еще слово — «кунак» и сделали его Кунакгулу? Правда, как и все классические имена, Гулу составляет сложное существительное, то есть оно двухэтажное. Но чей Гулу, чей раб? Это уже другой вопрос.
Мы привыкли слышать Аллахгулу, Газретгулу, Мемедгулу, Имамгулу, Гусангулу, Гусейнгулу… А то еще Кунакгулу. Если бы его назвали Гарынгулу, то такое имя имело бы свой смысл, оно означало бы — раб своего живота. А что значит Кунакгулу? Ответим. Это раб гостя своего. Почему же испортили столь ясное имя?
Впрочем, видимо, я ошибся. Да, не видимо, а в самом деле ошибся. Кунакгулу — не раб своего гостя, а раб пира, угощения. Вот его точный смысл.
…Я знаком с ним давно. В институте учились мы на одном курсе, жили в одном общежитии, питались в одной столовой. Вот когда имя Гулу стало Кунакгулу по той причине, что он был падок на угощения. Причем страсть эта выражалась не в том, что он стремился угощать других, а в том, что любил угоститься за счет других.
Еще в студенческие годы он жаждал быть вашим гостем, вернее, человеком, которого вы обязаны угостить. Способ стать гостем у него был один — он вступал в спор.
— Давай поспорим, — требовал Гулу, предварительно запутав несложный и ясный вопрос.
Всегда попадались такие, которые заключали пари и проигрывали. Они, очевидно, не знали поговорку: из двух азартных спорщиков один дурак, а другой подлец. Первый спорит, не будучи уверен, второй заключает пари, зная, что выиграет.