Решение, о котором Петя был оповещен лишь к ночи, состояло в том, что о краже денег должны были узнать в ассамблее. Все это было крайне неприятно для Некрасова, не из-за того, что его обчистили — с кем не бывает, мы знаем, где живем, — а потому, что при всем взаимном доверии денежные шуры-муры между своими старались не предавать гласности. Но не в его положении было спорить, тем более что так говорил Бараев.
На очередной, а вернее внеочередной, ассамблее неожиданно председательствовал сам Главный Судья. Именно председательствовал, потому что, в отличие от обычных встреч, проходивших в режиме фуршетов, эта имела вид настоящего заседания. Главный Судья сидел в импровизированном президиуме и, по своему обыкновению, веско ронял слова, от которых аудитория трепетала, как Даная при виде золотого дождя. В других ситуациях то был бы трепет ритуального благоговения, но сейчас в нем ощущалось больше страха.
— Итак, потери у нас следующие, — говорил Судья. — Смерть Первого Стража Бориса Борисовича — это раз…
Отец Геннадий перекрестился, и Главный бросил на него неодобрительный взгляд — элементы религиозных культов на ассамблеях не приветствовались.
— Уничтожение его издательства «Подвал» — два. Деньги Петруши — три.
— И синяки, — угрюмо добавил Некрасов. Весь вечер он пытался подкатиться к Бараеву и наконец получил аудиенцию на два слова, суть которых состояла в том, что других денег «Русский дух» не получит. Что делать? Ясно что — постараться вернуть украденное.
Главный даже не посмотрел в Петину сторону.
— Есть еще факты, о которых я пока не буду вас ставить в известность. Все то же — ограбления, шантаж, запугивание. А главное — непоправимый ущерб нашей репутации. Создается впечатление, что кто-то специально хочет ее испортить. И у него (или у них) это получается. Вся желтая пресса вопит о том, что Стражники собирают дань с москвичей. Появляются шедевры массовой культуры. Прошу.
Он сделал внушительную паузу и кивнул кому-то за спинами присутствующих. Тип со смазанной внешностью, то ли шофер, то ли телохранитель, включил портативный музыкальный центр, установленный на стойке бара. Из хриплого динамика раздался ликующий визгливый крик:
— Роман Асадзе и группа «Черный рыцарь»! Встречайте!
Вслед за тем динамик извергнул гром и завывания, похожие на звуки шторма у скалистого побережья. Музыка, сменившая шторм, отличалась от гула толпы разве что мерным металлическим звяканьем ударника.
Черный рыцарь, подожди меня в ночи!
Черный рыцарь, забери мой кошелек!
Дай мне золото иных миров,
Черный рыцарь, забери меня с собой… —