Средства, собранные цветом русской общины на памятник первопроходцу Резанову и на постройку чудесного фрегата, были вручены милому молодому человеку, дальнему родственнику командора, для передачи организаторам проекта. Натурально, графиня себя тоже не обидела, но Вова не был в претензии. Эти деньги жгли ему руки и требовали решительных действий, а тут как раз и закончилось судебное разбирательство дела его жены. Бедняжка Бетти получила полтора года тюремного заключения, и адвокаты истца намеревались требовать компенсацию с ее ближайших родственников по причине полной неплатежеспособности ответчицы. В общем, времени на раздумья не оставалось.
Летом 2003 года Владимир сошел с трапа самолета в Шереметьеве с небольшим модным саквояжем, предвкушением новой жизни и некоторой суммой, за которую кое-кто в штате Калифорния, да и в Красноярском крае еще захочет открутить ему яйца, когда прочухается. Справедливости ради надо заметить, что часть денег была выручена честным путем, от продажи угасающей газетки хитрому лавочнику Гримбергу.
В Америку Розин уезжал туристом, а потому сохранил российское гражданство и ему не нужно было стоять в овировской очереди с сонными азербайджанскими торговцами и горластыми молдавскими строителями. Он снял квартиру на Садовом кольце возле Красных ворот и зажил барином, не отказывая себе ни в хороших ресторанах, ни в прочих развлечениях. Денег должно было хватить до раскрутки великого деятеля нашей эпохи, отличного парня Володьки Розина. Да, это я, ребята. Не ждали?
Оказалось, что и правда не ждали. Он ногой открывал двери, ведущие в крупные редакции и телестудии, а потом те же ноги выносили его наружу несолоно хлебавшим. Прежние приятели и собутыльники ограничивались удивленными восклицаниями, вежливыми расспросами о жизни, уважительными кивками. Были и те, что не узнавали, старательно щурились, имитируя напряжение памяти. Да-да, студенческие годы, столько воды утекло… Так вы по какому вопросу?
Никто из этих разжиревших бугаев и холеных теток не проявлял восторга по поводу его чудесного возвращения из небытия. Ни одна зараза не сказала: как классно, старик, что ты здесь, теперь мы с тобой провернем такую штуку!.. Его собственные идеи, в свою очередь, не вызывали встречного энтузиазма. Те, кто занимал руководящие должности в журналах и иных печатных изданиях, порой вяло соглашались: ага, ну напиши нам что-нибудь. Рекламные агентства ломились от длинноногих девушек с макияжем от самых ушей и диетического вида юношей в зеркально начищенных ботинках. И те, и другие смотрели на него как на обломок империи. В их глазах он был старым, толстым «совком», абсолютно оторванным от жизни.