Да, так про шефа: никогда между ними ничего не было, только доверие и взаимное уважение. И Оля, хоть и обижалась на то, что он посадил ей на голову противную начальницу, фу-ты ну-ты офис-менеджера, но понимала: ее он никак назначить на эту должность не мог. Не потому, что она не справится, — ха! — а потому, что Оля нужна ему здесь, под боком, на боевом посту, каждую минуту, иначе все в фирме пойдет кувырком.
Она решила задержаться в офисе после работы, хотя это не приветствовалось. Хозяин был поклонником системы Форда: если не успеваешь все сделать в отведенные часы, значит, ты плохой работник. Поэтому в шесть с копейками офис вымирал, разве что сам шеф засиживался с партнерами, но ему, понятно, собственный закон не писан.
Сегодня шефа нет и не предвидится, после обеда он уехал на переговоры, возвращаться не собирался, и Оля решила, что она без помех пообщается на форуме. Девчонки опять затевали какой-то шабаш, и надо было узнать подробности.
Прошлая тусовка на чьей-то замызганной хате ей не понравилось. Во-первых, было много водки, а она привыкла, что поклонники Третьей стражи почти не пьют, разве что по пузырику пива на прогулке. Во-вторых, жгли какую-то дрянь, и от приторного духа у Оли голова пошла крутом, она вообще к запахам очень чувствительна. В-третьих, к ней клеился на редкость мерзкий тип, тощий, остролицый, с крысиным хвостиком.
Кончилось все печально: отбиваясь от крысиного хвостика, Оля слишком целеустремленно налегла на водку, и вскоре ей стало плохо. Она помнит, как хвостик участливо предлагал проводить ее в ванную, но Оля рвоты не выносила, у нее от этого начиналась мигрень на несколько дней. Потом он принес ей горького, как чифирь, чаю и куда-то исчез, слава богу, а Оля сидела в кресле, в какой-то крошечной комнатке, боясь пошевелиться, чтобы не расплескать мутную тошноту, стоявшую у самого горла. Какой-то довольно симпатичный мэн, полноватый и одетый аккуратно, в отличие от всей компании, развлекал ее разговорами. В таком состоянии нельзя спать, добродушно посоветовал он, лучше говорить о чем угодно, и она, старательно раздирая слипающиеся глаза, что-то рассказывала ему, кажется о работе.
В общем, более или менее обошлось, к концу вечера хмель выветрился, и до дома Оля добралась сама, но неприятный осадок остался. Она решила, что больше не пойдет на квартирные шабаши — неизвестно кого там можно встретить и вообще стремно. Об этом Оля с утра сообщила девчонкам в рассылке и сейчас ждала встречных предложений и комментариев. Открыла почту, обнаружила несколько новых писем — ведьмочки, как всегда, оперативны! — и, загружая первое письмо, полезла в нижний ящик стола за салфеткой, чтобы протереть экран.