Она утешалась тем, что хотя бы переход от строго религиозной жизни к светской они пережили без травм. Сама Рада расставалась с верой долго и болезненно, как со старой кожей. Она вернулась туда, откуда пришла: еврейство — это не только субботние свечи, молитвы и разделение мясной и молочной пищи. И даже не Эйнштейн, Мандельштам и Давид Ойстрах, не любовь к чтению и диплом с отличием. Еврейство — это умение выживать, вот и все. А она выжила.
Правда, в последнее время ей начал сниться золотой Иерусалим. И она все чаще жалела, что не сможет быть похороненной в Гиват Шауле, на кладбище, террасами уходящем в прозрачное небо, с видом на синие холмы Иудеи, в сухой каменной земле, где не нужны гробы…
От поры ревностного соблюдения заповедей она сохранила лишь пост и некоторые ограничения в Йом-Кипур — День Искупления, когда решается судьба человека и всего мира на ближайший год. Самый главный еврейский праздник, который отменяет даже обязательное застолье субботы. Как раз в тот год Йом-Кипур пришелся на субботу. И она была дома, где еще она могла быть.
В понедельник ровно в семь воодушевленная Наташа стояла у двери квартиры своей приятельницы, сжимая в руках несессер с парикмахерскими принадлежностями и пакетик с коробкой конфет — свое дополнение к чаю, которым всегда заканчивались их с Радой постригушки. Эти конфеты, свой любимый чернослив в шоколаде, она купила по дороге, предвкушая, как они не спеша усядутся в кухне, будут пить крепкий чай из больших керамических кружек, есть еще теплый песочный пирог с клубничным или сливовым вареньем, таскать из коробки конфеты, ругая себя за слабость характера, и говорить о детях. Чтобы не попасть впросак, Наташа припомнила, что старшая дочь Рады уже замужем и живет отдельно, средний служит в израильской армии и младший тоже в Израиле, учится там в колледже по какой-то специальной программе.
Рада однажды с грустью заметила, что она и мальчики так и остались по разные стороны границы — они считают родиной ту страну, где прошло их детство, и скорее всего там и осядут. Но пусть это будет самым большим несчастьем; дети умненькие, способные, добрые, лишь бы у них все сложилось, а она, Рада, одиночества не боится, к тому же Юля здесь и скоро, даст бог, внуки пойдут. Но пока внуков не было, насколько знала Наташа, и Рада жила одна.
Наташа вдавила кнопку звонка посильнее. Она уже позвонила один раз, но Рада могла возиться на кухне и не слышать. В том, что ее ждут, Наташа не сомневалась — Рада была очень аккуратным человеком и, если бы у нее что-то изменилось, обязательно предупредила бы своего парикмахера.