Выйдя на террасу, я с удивлением лицезрела, как Роланд играет с Софи в пирамидку, а Мэрилин, сидящая на деревянном поддоне у ступенек, в широкой улыбке рассаживает последние луковицы тюльпанов. Потерев виски, я ощутила дежавю, вспомнив о том, как два года назад занималась посадкой цветов добровольно-самостоятельно, сидя на таком же деревянном поддоне. Тогда еще Роланд пошутил о том, что прикончит меня при помощи яда… Или не пошутил?
— Наша Золушка проснулась, — ухмыльнулся Роланд.
— Это сарказм? — поморщилась я, сев за стол напротив него.
— Нет, плосто ты забыла выклютить казку пло Золуску, но не бойся, её выклютила Мэлилин. Мы наклыли тебя пледом и полозили тебе под луку куклу, стобы тебе не было стласно без меня спать, потому сто я посла пописать.
— Скорее она спящая красавица, — разогнувшись, подала голос Мэрилин. — Что, голова болит, да? — словив мой взгляд, поморщилась блондинка. — У меня тоже так бывает после дневного сна. Сейчас заварю тебе чай из мяты, должно помочь, — кряхтя сказала блондинка, после чего ретировалась по направлению к кухне.
— Благодаря тебе она научилась заваривать чай, — обратившись к Роланду, улыбнулась я, наблюдая за серьезной Софи, которая с серьезным видом кэпа разбирала пластмассовую пирамиду.
— Благодаря тебе, она узнала, что такое чайник, — усмехнулся Роланд, и мы встретились взглядом. Боясь, что начну краснеть, я снова перевела взгляд на Софи.
Спустя минуту, передо мной стояла чашка с мятным чаем, а еще через пять минут мне действительно полегчало. Вышедший на террасу Джонатан сообщил нам о том, что пришел мистер Майкл и сейчас ожидает Роланда в гостиной главного дома.
После того, как мы остались на террасе втроем, нам всем неожиданно полегчало: Мэрилин могла расслабиться и поиграть с Софи, Софи больше не мучилась от того, что её говор не понимает взрослый мужчина, а я, растянувшись на шезлонге, просто почему-то с облегчением выдохнула. Это совершенно не означает, что общество Роланда меня нагнетало, наоборот, без него мне стало как-то «пусто» и захотелось, чтобы он немедленно очутился передо мной, однако мне нравилось не заботиться о глупости своего выражения лица и каждые пять минут не поправлять свою прическу. Да и вообще, чувствовать себя идиоткой — это та еще мука.
* * *
К разочарованию Мэрилин и к еще большему моему, Роланд так и не вернулся. Я уже стояла справа от выхода, закутанная в широкий клетчатый шарф (к десяти часам на улице резко похолодало, а у меня как раз со времен Мартина остался шарф в комнате для гостей), и наблюдала за тем, как Мэрилин обматывается тонким кашемировым палантином, когда со стороны кабинета хозяина дома послышались мужские голоса и гулкие шаги.