Так кто же все-таки убил Марупу? И кто похитил эликсир у мертвой жрицы? Бектатен взглянула на газетные вырезки, старые и свежие, которые были разложены на ее столе.
«Проклятье мумии убивает магната, владельца компании „Стратфорд Шипинг“», «Рамзес Проклятый наносит поражение потревожившим его покой», «Богатая наследница бросает вызов проклятью мумии: Рамзес Проклятый прибудет в Лондон».
И наконец:
«Торжество по поводу помолвки Реджиналда Рамзи и Джулии Стратфорд привлекло известную писательницу из Америки и других знаменитых гостей».
Могло ли случиться так, что сам Рамзес II лично натолкнулся на эту пещеру много-много лет тому назад? Неужели это он тогда выпил эликсир до последней капли, а потом сразил беззащитную Марупу своей саблей?
Сведения из древних времен не сообщили Бектатен ничего нового. Но что означают синие глаза, невероятно красивые синие глаза того загадочного египтянина и такие же синие глаза Джулии Стратфорд, которые, по ее словам, стали такими в результате неизвестной болезни, которую якобы она подхватила в Каире?
Бектатен встала, чтобы расшевелить угли в очаге, потом прошлась по небольшой библиотеке с каменными стенами и, наконец, остановилась у окна, глядя на открывшийся перед нею суровый морской пейзаж.
Время остудило ее гнев. Это правда. И хотя боль, которая поселилась в ее сердце после потери Марупы, никогда не уходила, она была вынуждена признаться самой себе, что в данный момент ее скорее мучило любопытство, чем жажда мести.
Снова усевшись за стол, Бектатен краем глаза заметила, как в комнату вошла ее любимая кошка Бастет; она медленно подошла к ее креслу и принялась тереться спиной о его ножки, путаясь в полах длинных одежд хозяйки. Бектатен, не глядя, подхватила ее на руки и, поцеловав, начала сквозь густую шерсть длинными пальцами массировать ее тело.
Бастет взглянула на нее своими синими глазами, как делала это последние триста лет с того дня, когда ее хозяйка дала ей эликсир. Тогда Бектатен думала, что это не будет жестокостью по отношению к таким животным, этим ласковым существам, живущим исключительно текущим моментом, поскольку, рассуждала она, всем им суждено просто наслаждаться каждой секундой своей жизни, не ожидая от нее ничего большего, нежели еды в виде кусочка рыбы или ягнятины да чистой прохладной воды в блюдце, и не терзаясь воспоминаниями о прошлом.
– Бывают времена, когда я желаю знать не больше твоего, моя красавица, – сказала ей Бектатен, поднимая кошку и чувствуя, как ее шелковистая шерсть щекочет ей щеку. – Бывают времена, когда я вообще ничего не желаю знать.