Он заметил их с порога.
На площадке для танцев было множество пар в безукоризненных нарядах, кружившихся в венском вальсе, но он был убежден, что всеобщее внимание публики все же было приковано к Джулии Стратфорд и ее партнеру, красавцу египтянину.
На какой-то миг Самир даже забыл о своей печальной миссии, наблюдая за тем, как в объятиях бывшего фараона скользит по паркету единственная дочь его дорогого, безвременно почившего друга Лоуренса, с которым они объездили весь мир, раскапывая гробницы и отыскивая древние реликвии. Когда они вернулись из поездки в Египет, последовавшей вскоре после гибели отца Джулии, казалось, что горе захлестнет ее с головой. Однако теперь было очевидно, что в психологическом плане она отлично восстановилась. И действительно, она так уверенно и красиво танцевала, что на глаза Самира невольно навернулись слезы.
Ее мужской наряд являл собой образец безупречного вкуса – черный фрак, пышная прическа, венчавшаяся шляпкой-цилиндром, изящные руки в белоснежных перчатках, которыми она держалась за своего партнера.
Что же касается ее партнера по танцу, ее будущего жениха, то это был человек, гробницу которого ее отец отыскал среди песчаных холмов недалеко от Каира. Этот человек спас Джулию от покушения на убийство, предпринятого ее собственным кузеном. Он был не обычным мужчиной, он был бессмертен и три тысячелетия назад правил Египтом более шестидесяти лет, прежде чем инсценировал собственную смерть, чтобы сокрыть свое бессмертие от своих подданных и сохранить эту тайну навеки.
Рамзес Великий. Горделивый красавец Рамзес. Рамзес, фараон Древнего Египта, который разрушил понимание Самиром границ возможного в этом мире и навсегда изменил его взгляды на жизнь.
«Просто потрясающе, – думал Самир, – сознавать, что этот человек из далекого прошлого реально живет в суете и круговерти этого роскошного напыщенного места, с его колоритными разрисованными стенами, официантами в ливреях, в этих витающих облаках сигаретного дыма, к которым примешивается смесь ароматов десятков различных духов, образуя какой-то сверхъестественный запах». Было поистине восхитительно поклоняться этому человеку, принимая справедливость его бессмертия, принимая превосходство ума Рамзеса, принимая могущество и чарующее обаяние этого истинного монарха, которому Самир навеки поклялся в своей безусловной преданности.
Самир чувствовал, что наступившим моментом нужно насладиться в полной мере, посмаковать его.
«Ох, Лоуренс, – думал Самир. – Ты был бы счастлив, увидев сейчас свою дочь. Это большая радость сознавать, что она не только защищена и находится в безопасности, но также и наделена бессмертием. Она более жива, чем когда-либо. О, как жаль, что мы с тобой не можем вместе разделить восторг этих откровений, что Рамзес Великий жив, что по нашей земле ступает царь, который когда-то возглавил армию боевых колесниц на битву против хеттов. О, если бы ты только мог сам услышать, что этот человек рассказывает про те давно ушедшие в прошлое столетия и как непринужденно он отвечает на самые сложные вопросы относительно тех времен…»