– Интересно, – ядовито протянул Гасталла, – а если б какая-нибудь паскуда вскарабкалась на твою спину и вынудила нестись за сотни переходов? Да на север, в холодину, да без возможности отказаться! И еще если б эта паскуда тебя не кормила. Ты б стала ее любить и прощаться? – Бивилка фыркнула и отвернулась, а некромант обратился к Доралу: – Магистр, ты уверен, что эта дура доведет нас куда надо, а? А то, похоже, это такая дура, которая может довести разве что до сердечного припадка. Или до большой беды, если ей сильно повезет!
– Прекрати хамить, – строго, как своему ученику, велел некроманту Дорал. – Мы все уже в одной связке, плохо нам от этого или хорошо. Если будем собачиться – лучше не станет, ясно?
Гасталла скорчил рожу, но спорить не стал. Магистр сердито хрустнул пальцами.
– И нет, я не уверен, что она сумеет привести нас к драконам. Но она – единственная, кто может хотя бы попытаться.
Некромант кивнул и отправился собирать сложенные в кучу котомки. Гасталла оставлял поле проигранного боя без досады и рычания: сталкиваясь с доводами, на которые у него не было хороших возражений, некромант просто пожимал плечами и принимался за другие дела. И Доралу это нравилось. Такую незлобивость магистр редко встречал даже у людей, куда более приятных и спокойных, чем Гасталла.
Шадек о чем-то тихо заговорил с некромантом, присев рядом и тоже перебирая поклажу. Бивилка возилась с вещами поодаль. Лоб ее прорезали две угрюмые морщинки. Магистр вздохнул и тоже направился к груде сложенного на земле добра.
Вскоре четыре мага, обвешанные котомками, уже взбирались на холм.
* * *
– Но в наших сердцах не должно быть ненависти к чужакам, – напоминает брамай.
Он шагает вперевалку и трудно дышит, через шаг опирается на посох всем телом. Птичьи черепа на посохе сильно раскачиваются и стучат друг о друга, как будто мертвые птицы щелкают клювами.
Орки, идущие рядом с брамаем, одобрительно гудят. Они довольны, что им не нужно ненавидеть. Оркам трудно держать в своей груди сильные чувства. Даже с помощью котошовника, который они жгут в кострах и соком из которого натирают деревянные браслеты со знаками Воплотительниц.
Орки просто хотят следовать по Пути Серой Кости. А ненавидеть – не хотят.
Не все орки в Гижуке вспомнили о своем предназначении. Некоторые сопротивляются ему. Некоторые брамаи продолжают быть жрецами Божиниными. Целые селения еще поражены этим наносным чуждым мороком.
Они мешают настоящим орками идти по Пути Серой Кости.
– Помните, что вина лежит на всех чужаках. – Брамаю тяжело говорить на ходу, и он замедляет шаг. – На тех, кто исходит из нашего корня, кто забыл о своем назначении и не желает о нем вспоминать. И на тех, кто исходит из других корней: на гномах, людях, эльфах… живущих рядом с нашими потерянными братьями и смущающих их разум. Это они принесли в наш край чуждую веру и продолжают удерживать ее.