— Как что? Благодарность от всего народа. И от меня лично, — растерялся Казюпа.
— Вашей благодарностью налоги не заплатишь! — отрезала начальница «Золотой шпильки». — Сколько вы уже дел нашими стараниями закрыли, а все: благодарность! — передразнила она милиционера.
— Здрасте! А чего ж ты хочешь? Денег?
— Молодец, угадали! Денег я хочу. Рождественскую скидку, но на всю оставшуюся жизнь.
— Ты что несешь, Марина?
— А то и несу. Снимите плату за «крышу» наполовину.
— Вот ты о чем! Побойся бога, на какую половину?
— Нет? Так колите вашего подозреваемого сами!
— Постой, постой, — Барбос выставил руки вперед. — Тьфу, не готов я к этому разговору… Ну хорошо, двадцать процентов скину.
— Сорок пять.
— А может, тебе еще и приплатить? Тридцать.
— Сорок, и ни копейкой меньше. Хватит кровь нашу трудовую пить.
— Твою кровь никто пить не станет — отравится. Сорок так сорок. Ну и стервозина же ты, Маринка.
Ольга Васильевна, которая с изумлением наблюдала за этой перепалкой, ничего в ней не понимая, робко спросила:
— А что конкретно надо узнать у Леонида Викторовича? Пусть вам Виктор Семенович составит вопросы.
— Вопросы, — пробурчал участковый. — Хорошая идея. Не знаю я, что у него узнавать. Ориентироваться по ситуации.
— Ой, идиотка! — вскрикнула вдруг Морозова, и теперь уже Марина Станиславовна и Барбос уставились на нее.
— Надо же, забыла! — сокрушенно сказала Ольга Васильевна. — Мне Изольда про этого Леонида Викторовича рассказывала, наша старшая по дому. Оказывается, он знаете почему сдает квартиру то цыганам, то армянам? Потому что с русского человека ему стыдно деньги брать!
— Ага! — оживился Барбос и стал похож на ищейку, взявшую след. — Вот и тема появилась. Возможно, националист. Может оказаться связан с какой-то организацией, вплоть до скинхедов или фашистов.
— А это не одно и то же? — наивно спросила Морозова. — Мне казалось…
— Да какая разница, некогда сейчас политинформацию проводить, — вмешалась Марина Станиславовна. — Значит, подкатываться к нему надо на предмет патриотической организации?
— Ну, — сказал Барабас, оценивающе глядя на заведующую. — Сможешь притвориться сочувствующей?
— А что мне притворяться? Я и так сочувствующая, — с вызовом ответила Марина.
— Подождите-ка, — сказала Ольга Васильевна. — Я немножко запуталась. Фотограф что-то снял в поселке. Его за это убили. При чем тут организация, скинхеды? И разве убийца будет бросать труп рядом со своей квартирой?
— Ну почему же сразу убийца, Ольга Васильевна? — всплеснула руками Марина Станиславовна. — Леонид Викторович — солидный человек. Даже если он состоит в какой-то организации, это не значит, что он должен кого-то убивать. У нас многие в стране патриоты — писатели, журналисты. Газеты выходят. Я просто буду говорить с ним на эту тему, чтобы вызвать доверие.