Марго легко нырнула в распахнувшуюся перед ней дверь «Форда», уселась и вдруг посмотрела прямо на меня. Сердце споткнулось. Она задержала взгляд. И улыбнулась, в улыбке была насмешка и, как мне показалось, торжество. Это был последний раз, когда город выхватил картинку с ней из калейдоскопа своих ежесекундно меняющихся кадров.
Больше я никогда не видел Марго. Однажды я вспомнил ее с благодарностью и в этот момент окончательно исцелился.
И да, судьба иронична, как только я потерял свою любовь, подвернулся вариант с квартирой, который мог бы спасти положение и изменить мою жизнь на сто процентов. Прямо в Викином доме. Соседка Виктории поехала нянчить внука, родившегося у нее где-то в границах Евросоюза. На полгода квартира была сдана мне за стоимость коммунальных платежей. Невероятная удача! Счастье было немного омрачено одним фактом: к бесплатной квартире прилагался такой же бесплатный хозяйский кот. Собственно, это и было главное условие столь щедрой сделки.
Итак, я снова переехал, обзаведясь сразу и жильем, и скотиной. Снова перевелся на филфак, но продолжал посещать анатомичку. В общем, Виктория оказалась права не только насчет Марго, но и на мой счет тоже – поиск продолжался, и, говоря начистоту, у меня не было резона сердиться на кого бы то ни было.
Кстати, первое, что сделал мой новый сосед, – черный, толстопопый матерый котище со злыми желтыми глазами, – налил мне на пальто, которое я опрометчиво бросил на диван, пока вместе с хозяйкой осматривал свое новое жилище. Кот оказался мастером своего дела. Законы физиологии не в состоянии объяснить, каким образом он умудрился засадить мне внутрь кармана. Произошедшее я обнаружил только через пару часов преследования кошачьей вонью. Потери были невелики: карточка на проезд и несколько некрупных купюр, однако сам факт говорил о многом. Меня загасили, причем сделали это подло, хитро и одновременно с беспрецедентным хладнокровием, потому что пальто лежало в комнате, на диване, на всеобщем обозрении.
С этого эпизода началась жестокая информационная война за сферы влияния, какой не видела вся наша с Викой экспертная карьера. Кот оставлял послания буквально везде, подписывал своей неповторимой подписью все, до чего мог дотянуться. Мой оппонент был подл, нагл, завистлив и вовсю пользовался запрещенными приемами, которые не снились самому Жильцову. Кто-то из великих сказал, что от животных нас отличает только умение лгать. Мой подопечный опровергал это утверждение всей своей жизнью: лгал он на каждом шагу. Помогало ему в этом совершенное владение иностранными языками. Например, он моментально вымурчал расположение Вики, заслужив звания «хороший котик» и «малыш», в то время как со мной разговаривал исключительно тонким надтреснутым голосом, требуя еды или выражая недовольство. Кота звали Филюшей. Не Филиппом, не Филей или Филькой. Он демонстративно не отзывался ни на что, кроме Филюши, хотя прекрасно понимал, что речь о нем. «В честь Филиппа Киркорова», – пояснила хозяйка.