– Я уже поговорила с ее мамой, – говорит Тесс. – Она в пути.
– Через несколько минут приду вас проверить.
Медсестра задергивает занавеску, и мы с Тесс остаемся наедине.
– Спасибо, что ничего не рассказала, – говорит она.
– Знаю, что ты мне не веришь, но я говорю правду.
Тесс прижимает руки к вискам, будто сражается с сильнейшей головной болью.
– Не знаю, что ты хочешь от меня услышать. Ты моя лучшая подруга. Я хочу тебе верить. Но мы ведем разговор о Риде. Он мой брат. Он бы мне не соврал. И он тебя любит. Он никогда бы тебя не обидел.
До сегодняшнего вечера я думала то же самое.
– Знаю, что ты хочешь верить ему, но он признался, что это его допинг. Именно из-за этого мы ругались перед тем, как он…
– Это непонимание. – Тесс начинает разговаривать резким тоном. – Это единственное объяснение.
Не единственное.
Не успевает спор перерасти в нечто большее, как слышу за занавеской маму, которая спрашивает про меня.
– Я ищу свою дочь, Пейтон Риос.
– Мам? – зову ее.
Через мгновение она отдергивает ткань и, подбежав ко мне, заключает в объятия.
– Слава Богу, ты в порядке. Что случилось?
Мама выпрямляется и переводит взгляд с меня на Тесс.
– Пойду в комнату ожидания. – Тесс пытается раздвинуть занавеску, но не может найти выход, поэтому ей приходится обойти маму, чтобы добраться до другой стороны. В обычной ситуации Тесс обняла бы ее, но не сегодня.
Мама берет меня за руку.
– Что происходит?
Я стараюсь сдерживать слезы.
– Мы были на вечеринке, и я пошла к машине Рида, чтобы найти телефон. Но нашла кое-что другое.
– Что? – Мама наклоняется ближе, и ее темные волосы падают вперед.
– Мам, он употребляет допинг. Я нашла стероиды в его спортивной сумке.
– Не понимаю. И как это связано с твоим коленом? – Как только мама задает этот вопрос, в ее глазах мелькает понимание. – Что случилось с твоим коленом? – Она произносит каждое слово медленно, подчеркивая их значение. – Тесс сказала, ты упала с лестницы.
– Это так. – Киваю, и по моей щеке течет слеза. – Рид меня толкнул.
Мама прищуривается.
– Это сделал Рид? – Выражение ее лица становится каменным, как у жены разведчика морской пехоты. – Я сейчас вернусь.
– Мам не надо! – Пытаюсь приподняться на кровати. – Мам!
Она проносится мимо других кроватей и проходит через автоматические двери, ведущие к комнате ожиданий. Я начинаю паниковать. Что, если она сделает что-то глупое, и Рид разозлится и ее тоже обидит?
В мыслях всплывает картинка, когда она стояла у окна в одной лишь ночной сорочке.
Мне было восемь или девять. Папы не было, и мама кого-то услышала снаружи. Она сказала мне спрятаться под кровать, и я подчинилась минуты на две, но потом поспешила вниз посмотреть. Она стояла у эркерного окна нашей гостиной с битой на плече и телефоном в руке. Она позвонила 911, и приехала полиция. Ничего не случилось, но той ночью, наблюдая за ней, я поняла – если бы на улице кто-то был, мама бы нас защитила.