А звал ее вовсе не Ланс, а сидевший в аппаратной комнате Даррин. Да, конечно, Ланс никак не мог ее звать. Ведь его больше не было… Он умер много месяцев назад, но возвращался к ней всякий раз, когда ее «накрывала» музыка.
— Так, Лейси Доусон… — произнес босс своим «особенным» голосом.
Она перестала играть и, проглотив застрявший комок в горле, в тон ему ответила:
— Так, Даррин Ортиз… На меня снизошло вдохновение — это плохо? — И Лейси взглянула на него с вызовом.
Босс уставился на нее таким же взглядом. Так они и таращились друг на друга несколько секунд. После чего Даррин не выдержал и засмеялся — он не мог долго злиться на нее. Лейси улыбнулась в ответ, хотя ей совсем этого не хотелось.
— Лейси, иди сюда, и я тебе все объясню, — сказал Даррин. — Видишь ли, эту запись надо было закончить еще час назад.
Лейси пожала плечами.
— Иногда процесс затягивается. — Она сыграла гитарный риф, внезапно пришедшей ей в голову. О, Лансу такая вещь пришлась бы по душе!
Но Даррин лишь выкатил глаза и заявил:
— Мы оба знаем, что ты использовала его на втором дубле.
Лейси в эти секунды смотрела на струны и не видела лица Даррина, однако точно знала, что сейчас он поступил именно так, — то есть выкатил глаза. Она работала с ним уже очень долго и прекрасно знала все его ужимки. Причем больше всего ему нравилось выкатывать глаза. Решив ответить своей любимой гримасой, Лейси выпятила нижнюю губу и заявила:
— Я настраиваю гитару. Это очень важная часть процесса.
— Ну конечно!.. Ох, Лейси, кого ты пытаешься обмануть? Я прекрасно знаю, что ты каждый раз настраиваешься по часу — только бы не заниматься бумажной работой.
Лейси наконец‑то подняла голову. Босс пытался смутить ее своим пристальным взглядом, и на сей раз она не нашлась с ответом. Конечно, Даррин был прав насчет ее долгих настроек, а вот насчет мотивов все‑таки ошибался. Она ничего не имела против бумаг, но все дело в том, что Ланса в ворохе нотных записей и примечаний звукорежиссера ей найти не удавалось. Любимый приходил к ней лишь тогда, когда пальцы брали аккорды и гитара начинала петь. Он жил в музыке, звучавшей в ее душе, и потому ей было ужасно тяжело прерывать ее и возвращаться в реальный мир. Но это надо было делать, чтобы не сойти с ума…
Со вздохом отложив инструмент, Лейси вышла из студии, и Даррин повел ее в офис. По дороге она увидела в репетиционной Кэт и невольно поморщилась. Но девушка в этот момент натирала треугольники на барабанной установке, поэтому ничего не заметила. Лейси не понимала, почему Кэт так ее раздражала. Ведь в течение всех этих ужасных страшных месяцев Кэт вела себя как настоящий друг — постоянно поддерживала и всегда была рядом. Но все же, глядя на ее идеальный наряд в рокерском стиле, Лейси порой хотелось окунуть Кэт в грязную лужу. Или бросить в толпу «металлистов», прыгавших перед сценой.