– Я к вам с миром, мужики, чего в бутылку лезете, – примиряюще произнес Стас. – Вот, на помин принес.
Он хотел вынуть из пакета бутылку, но парень его остановил:
– Забирай свое пойло и проваливай, пока цел! – В руках его появилась дубина.
– Эй, полегче! – отступив на шаг, произнес Крячко. – Так гостей не встречают.
– Остыньте, мужики, – вступил в разговор старик. – Бубон, Артемка, кому говорю, остыньте!
– Ты что, не видишь, что происходит, Палыч? Этот хрен отравил наших ребят, а теперь до нас добраться решил, – вспыхнул парень помоложе.
– Ты, Артемка, обвинениями-то не бросайся, – растягивая слова, произнес Палыч. – Дай человеку слово сказать.
– Вот так небось и с Тесиком было, – проворчал тот, кого старик назвал Бубоном. – Дал он этому хрычу слово сказать, а потом на тот свет отправился.
– Вы не правы, мужики, – снова заговорил Крячко. – Спиртное я в вашем магазине брал, Ксенька собирала. У меня и чек имеется. Могу предьявить.
– Ксенька, говоришь? – прищурился старик. – И что же она нам прислала?
– Тебе, Иван Палыч, портвейн «три семерки». Остальным «беленькую». Все по совету брал. – Стас начал выкладывать гостинцы на земляной пол. – Так показывать чек-то?
– Обойдемся, – при виде заводских этикеток пошел на попятный Бубон. – Доставай стаканы, Костян, помин состоится.
Костян, второй из молодых парней, метнулся в угол сарая и вернулся с пластиковой магазинной корзиной, полной посуды. Бубон уже суетился возле самодельного стола, сколоченного из двух фанерных ящиков. Палыч любовно поглаживал бутылку портвейна, предвкушая наслаждение. О Крячко будто бы забыли. Он стоял чуть в стороне, рассматривая новых знакомых. Шестиклашки Суслика в сарае не было. Разлив водку по стаканам, Бубон произнес торжественную речь о земле пухом и вечной памяти, после чего все четверо опрокинули стаканы и принялись за закуску. Станислав выжидал. Когда вторая порция спиртного оказалась в желудках местных алкашей, Иван Палыч перевел взгляд на него и заявил:
– Чего столбом стоишь? Присаживайся и выкладывай, с чем пожаловал.
– Хочу кое-что прояснить, – опускаясь на траву прошлогоднего покоса, начал Стас. – О ваших приятелях из подвала заброшенного дома. Вы ведь их сейчас поминаете, я не ошибся?
– Кого ж еще? У нас тут обычно тихо, пачками люди не мрут, – заметил Иван Палыч. – Ты, часом, не из легавых?
– Можно и так сказать. Потому и вопросы имею.
– Значит, не один я дотумкал, что старика Тесика и его дружков намеренно траванули, – задумчиво произнес Иван Палыч. – И вам в полиции есть дело до упившихся бомжей? Вот уж никогда не подумал бы.