слово
хозяйством, по смыслу и по грамматической связи управления относящееся к придаточному предложению (ср.:
Нельзя сказать, чтобы он занимался хозяйством), оказалось в начале главного. Подобное же переплетение частей последовательно подчиненных предложений отмечаем и для второго приведенного в вопросе предложения (ср.:
Вот книга, изучить которую вы меня просили). Ср. также:
Лет до четырнадцати я не могу сказать, чтобы мой отец особенно теснил меня (Герцен).
Какой вывод можно сделать из этого долгого и утомительного разбора сложных союзных предложений? Во многих случаях не втискивайте живую ткань языка в готовые формы, стандартные схемы, не упрощайте факты и явления, сложные по самой своей природе. Не злоупотребляйте такими категорическими словами, как всегда — никогда, все — никто, всё — ничто (ведь могут найтись оправданные исключения).
Периодическая речь.
Наша беседа о сложных предложениях не закончена. Мы не можем обойти вниманием такую экспрессивную синтаксическую форму, как период: наша речь должна быть не только безукоризненно правильной, но и выразительной, образной, мелодичной.
Период — это очень распространенное (чаще многочленное сложное) предложение, характеризующееся со стороны содержания значительной полнотой и законченностью выражения мысли, единством темы, а со стороны структуры и интонации распадением на две части: повышение и понижение.
Классическим образцом периода считается начальный отрывок из рассказа Л.Н. Толстого «Два гусара»:
«В 1800-х годах, в те времена, когда не было еще ни железных, ни шоссейных дорог, ни газового, ни стеаринового света, ни пружинных низких диванов, ни мебели без лаку, ни разочарованных юношей со стеклышками, ни либеральных философов-женщин, ни милых дам-камелий, которых так много развелось в наше время; в те наивные времена, когда из Москвы, выезжая в Петербург в повозке или карете, брали с собой целую кухню домашнего приготовления, ехали восемь суток по мягкой, пыльной или грязной дороге и верили в Пожарские котлеты, в валдайские колокольчики и бублики; когда в длинные осенние вечера нагорали сальные свечи, освещая семейные кружки из двадцати и тридцати человек, на балах в канделябры вставлялись восковые и спермацетовые свечи, когда мебель ставили симметрично, когда наши отцы были еще молоды не одним отсутствием морщин и седых волос, а стрелялись за женщин, из другого угла комнаты бросались поднимать нечаянно и не нечаянно уроненные платочки, наши матери носили коротенькие талии и огромные рукава и решали семейные дела выниманием билетиков; когда прелестные дамы-камелии прятались от дневного света; в наивные времена масонских лож, мартинистов