Так что вдобавок ко всему прочему ее родители были еще и старыми.
Было ли ее имя, Ван Ыок – Облако желаний, – как-то связано с теми временами, о которых никто не хотел говорить?
Зачем им надо было так долго ждать?
Может, у родителей были проблемы с зачатием?
Они не хотели детей?
Но потом передумали?
Или она была всего лишь случайностью?
И что за две маленькие девочки изображены на фотографии, которую Ван Ыок нашла, роясь в мамином комоде, когда ей было двенадцать, и которую она порой тайком достает, чтобы еще раз повнимательнее рассмотреть? Если это ее мама и Хоа Нюнг, то почему снимок спрятали? Почему он не стоит в рамке, как ужасная фотография Ван Ыок, сделанная на окончание шестого класса? Или еще более ужасная ее фотография с первого причастия?
Какая история скрывалась за этим снимком?
Учитывая замкнутость родителей, не стоило и думать о том, чтобы задать им все эти вопросы. А ba однажды даже сказал: «Не спрашивай ничего у мамы. Это было тяжелое время. Плохое время».
По прошествии времени Ван Ыок увязала вместе некоторые варианты – и то лишь, что она почерпнула из своих собственных изысканий. Она лишь чуть-чуть приоткрыла это маленькое уродливое покрывало тайны – в котором по-прежнему отсутствовало множество стежков – украдкой, пытаясь понять, что же именно пришлось пережить ее родителям.
Что она должна чувствовать из-за этого? Гордость? Страх? Стыд?
Когда она наблюдала, как родители в конце рабочего дня в трансе сидят и смотрят по телику «Лучший шеф-повар Америки», то никак не могла связать их крайнюю заурядность с тем, что прочитала.
То, что выпало на их долю, не передать словами, это точно. Но разве они не понимали, насколько чужими становятся ей, отказываясь говорить на эту тему? Почему они не могли представить себе, насколько это странно – смотреть на родителей с другого конца телескопа?
Она думала о том, чтобы потребовать от них рассказать ей свою историю, задать им все неудобные вопросы, но каждый раз мужество оставляло ее. Она так и представляла перед собой Джейн Эйр, которая строго смотрит на нее и в нетерпении постукивает начищенным сапожком.
Как то, что произошло с ними, вписывалось сейчас в ее жизнь? Среди всей этой бездны несказанного, где на многое намекали, но никогда не говорили вслух, могла ли она понять и оценить их усилия, жертвы? Могла ли она сделать достаточно? Быть достаточной? Вернуть им долг – но за что именно?
В итоге за годы она лучше стала разбираться, что к чему, и история про лодку из малопонятной сказки превратилась в кошмар.
Она лишь могла представить, какой еще больший кошмар предшествовал этому путешествию на лодке: война, ее последствия, жизнь под режимом коммунистической партии, падение Сайгона. Ван Ыок была даже рада тому, что решила поискать про все это только годы спустя.