- Но это же убийство… - Произнес пребывающий в шоковом состоянии Агросов.
- Раньше надо было думать. – Крикнул доктор. – Раньше!
- Забудьте. – Сказал Роман и, подойдя к койке, укутал Сашу в одеяло, а затем поднял на руки. – Здесь нам делать больше нечего. Пойдемте.
Не сказать, что полковник нес его как пушинку. Все же Александр был не маленьким парнем. Но все же ни один мускул не дрогнул на лице Романа пока они выходили из больницы. На улице было пасмурно, и как только они покинули помещения больницы, Саше на лицо упало несколько снежинок. Осень, осень была в самом разгаре. Низкое солнце пряталось за темными октябрьскими тучами, будто стесняясь показаться на глаза умирающему старшему лейтенанту.
«Черт, а ведь это, наверное, моя последняя осень». – Подумал парень и застонал.
- Терпи, боец. Терпи. – Сухо сказал полковник, перехватывая его поудобнее. – Минут через пять будем на месте, а там… Скоро все твои мучения кончатся. Так или иначе.
Следующие несколько дней он пролежал в жутком галлюциногенном бреду. Жар вперемешку с тошнотой. Голова кружилась. Свет плясал, то исчезая, то разделяясь на тысячи разных цветов. Но каждый раз, когда Александр приходил в себя он видел рядом с кроватью сидящую Кристину. Девушка меняла ему мокрую тряпку на лбу сбивая температуру. Поила через трубочку, проведенную прямо в желудок. Обтирала и мыла его.
А потом, внезапно стало легче. Но не от того что все прошло. Просто Роман, взяв нескольких бойцов, выбрался за ворота и сумел, пробившись к ближайшей аптеке, вынести ее подчистую. Там нашелся и физ. раствор, и антибиотики, и витамины. Все что нужно организму чтобы не чувствовать себя столь убитым.
Правда после первой же капельницы с антибиотиками Кристина получила от обоих профессоров такой нагоняй, что на нее реально было жалко смотреть. Они сыпали какими-то жуткими терминами, диагнозами и быстро довели ее до слез. Правда потом все же извинились, но только после того как сменили капельницу, а прошлую унесли в неизвестном направлении.
А спустя еще пару дней он снова почувствовал боль. Тягучую, как будто она спала где то в его теле только для того чтобы выбраться наружу и сожрать его целиком. Конечно, приписывать физиологической реакции свойства животного было глупо. Но каждый раз, когда боль возникала в его пальцах, ступнях, животе или подмышках Саша невольно чувствовал, будто его пожирают, медленно пережевывают, не откусывая до конца.
Но с болью приходило и давно забытое чувство осязаемости, он вновь начал чувствовать прикосновение Кристины. Холод от влажного полотенца. Тепло попадающих в окно солнечных лучей. А потом было маленькое чудо, которое в другое время он бы посчитал минимум не приятным. Першение заставило его глубже вдохнуть и закашляться.