— А ты? — спросил я, когда он замолчал.
Тут я почувствовал, что на меня начинают смотреть. Недобро так, от этих взглядов холодные мурашки по спине бегут. Кровососы, не иначе, да и близнецы поглядывают уже в мою сторону. Похоже, моё время на исходе.
Ган это тоже заметил:
— У тебя совсем мало времени. Рекомендую помолиться кому-нибудь, хотя это бесполезно в твоём случае. Тебя ничто не спасёт.
Он грустно вздохнул, словно действительно сожалел о моей скорой кончине, и собрался было уходить, но я схватил его за запястье так, как утопающий хватается за соломинку.
— А ты? — настойчиво и жёстко повторил я свой вопрос.
— Я? Я — феникс, каждый раз возрождающийся после смерти. И убить меня не сложнее, чем обычного солдата, ну, может, двуручным мечом хорошо владею. Но тебе со мной нельзя, я тебе ничем не смогу помочь. Я только и умею, что навлекать неприятности на своих хороших знакомых и друзей.
Он вырвался из моей хватки и пошёл прочь. Несколько кровососов начали провожать его жадными взглядами, но его это нисколько не беспокоило.
— Кто вы, Молдур вас всех заморозь?! — воскликнул я.
Если неподалёку от меня ещё и оставались люди, то сейчас они торопились убраться подальше, уступая место приближающимся ко мне кровососам. Они всё больше и больше проявлялись среди прочего обычного люда. Кожа их стремительно бледнела, синие нити вен причудливо и жутко разрисовывали её, под глазами появлялись коричневые пятна, а пару секунд до этого обычные человеческие улыбки превращались в хищный оскал. Четверо, нет, пятеро — с таким количеством мне ни за что не справиться, даже если компания Гана не вмешается. Проклятье, да в обычной уличной драке даже с четырьмя людьми в одиночку трудно совладать, а здесь — вампиры. Сильные, хотя вурдалаки посильнее будут, быстрые и по большей части проворные. И, что хуже всего, если вспомнить заметки из книжек, огонь против них не действует, а обычным оружием убить их сложно из-за довольно быстрой регенерации.
Но вместе с кровососами ко мне начали медленно приближаться и близнецы с узкоглазой девчонкой. И если последней руководило чистой воды любопытство, то первые меня откровенно пугали своими синхронными движениями.
Ган обернулся.
— Мы? Валарийцы.
И ушёл, скрывшись в толпе, которая начинала потихоньку собираться по домам.
До этого момента у меня в душе ещё теплилась хоть какая-то надежда выбраться отсюда если не невредимым, то, по крайней мере, живым. С его словами все надежды замёрзли вмиг и разлетелись вдребезги, словно куски льда. Против валарийцев у меня не было шансов.