— Ладно, пойдем мы дальше, — посмотрел на пустой бокал ДонУн. — тут ещё поле не пахано…
— Эй, ты, вообще-то, уже почти всех тут «вспахивал», — укорил его ЁСоб пытаясь остановить кружащийся по головам хищный взор товарища — дай и другим!
— Сам возьми, — засмеялся он, и они начали удаляться, но тут из тесноты и пестроты толпы, движущейся под музыку, выплыл ХенЩик, поддерживая под локоть свою спутницу.
ЧанСоб узнал её сразу же. Она ничуть не изменилась. Только вид её на этот раз был более неформальным; распущенные волосы, делающие её моложе, укороченное платье с глубоким декольте, красная помада и колготки сеткой. «Нет, — подумал ЧанСоб — это определенно чулки. Голову на отсечение даю». Согруппник приблизился к нему, радостно улыбаясь. Что-то в его простом лице было такое, будто он поймал золотую рыбку и теперь боится, что невод порвется. Нет, конечно, ХенЩик был далек от меркантильной политики поведения ИльХуна, но явно тоже вспомнил, или заново узнал, кто эта леди.
— О, ребята, — обратился он к ним с СоХен, заметив их тоже — решили потанцевать? Там такая толчея! Мы утомились, и я вспотел насквозь.
— Конечно, уверен, — неудержимо начал говорить ЧанСоб, даже не пытаясь остановить свой язык. Душа просила, душа кричала, что надо так и сделать, — что твоя партнерша быстро устала. Не в её возрасте уже такие пляски себе позволять.
ХенЩик открыл рот от изумления. Ему явно хотелось провалиться на месте. Женщина хладнокровно посмотрела на юного хама. Узнала ли она его? Вспомнила? СоХен пришла в себя первой.
— Простите, я кое-что забыла, — извиняясь, протараторила она и ретировалась с поля боя. ЧанСоб мельком посмотрел ей в след. Ну вот, лишил себя компании. Но не уязвить мадам Ю было выше его сил.
— А Вам, наверное, — ответила она. — уже нужно быть в постели, а то мама с папой заругают.
— Не думаю, — ехидно улыбнулся ЧанСоб, — моя мама женщина либеральных взглядов и, кажется, помоложе Вас будет. — это уже была наглая ложь, с которой молодой человек хватил лиха. ХенЩик не знал, что и сказать. Он впервые видел от друга такую невоспитанность, такой негатив и такую беспардонность.
— ЧанСоб, пожалуйста, извинись, — едва смог выговорить он.
— Мне не за что извиняться, — пожал он плечами. — я озвучил свои мысли.
Женщина прищурила глаза, будто что-то припоминая и, уже почти изрекла очередную колкость, но у неё зазвонил телефон и она, шепнув что-то ХенЩику на ухо, поспешила отойти в сторону. Тот покивал головой всепонимающим жестом и обернулся к коллеге.
— Тебе кто на больную мозоль наступил? — он наклонился к нему ближе. — Ты какого черта творишь? Ты хоть знаешь, кто эта…