— Не буду вам мешать, — неслышимая никем пробормотала она и, перешагнув порог спальни и прикрыв за собой, побежала вперед, как можно дальше, но добежав до лестницы остановилась. Куда идти? Куда деваться? Что делать? Боже, опять он. Он! Полгода назад она несколько раз видела его в кафе, где подрабатывала. Потом он пропал, и она решила оставить его образ в мечтах, существующим в фантазиях принцем. Но вот он объявился вновь, такой прекрасный, такой далекий, недостижимый… И вдруг начинает оказываться, одно за другим, что он богат (это она поняла по машине, на которой он подъехал), что у него девушка (ведь это же его девушка была с ним сегодня?), а теперь ещё и то, что он никакой и не принц, а гуляка, как все парни. Но всё равно, такой прекрасный! И не с ней… Никогда такие как он не обратят внимание на такую, как она. Хана села на верхнюю ступеньку и, уткнувшись лицом в колени, заплакала.
Хосок соображал очень медленно. Его руки не могли прекратить блуждать по женскому телу, по которому очень быстро соскучивались. Оседлавшая его студентка целовалась горячо и жадно, не терпя возражений или, скорее, обомлевшая от него, давно не видевшая таких пригожих парней, так что не хотелось выпускать его ни на секунду. Намджун уже повалил на лопатки на соседней койке её подругу, снимая одну вещь за другой, и покрывая поцелуями обнажающиеся участки. Хосоку стал мешать свет, бивший из-за спины его наездницы.
— Можешь погасить? — прищурился он, оторвавшись от поцелуя и указав на лампу. Если закрыть глаза, то она не мешала, но он же не мог теперь не открывать их до самого утра? Девушка поднялась, неохотно отпустив его рубашку, которую уже расстегивала, и направилась выполнить его просьбу. Он посмотрел на опустевший стул и подумал ещё раз. Это же… да, официантка из кафе, где они постоянно просиживают, когда появляется время. Надо же, как тесен Сеул! Значит, она учится и работает, и приехала откуда-то, как и эти две? Бедняжка, везде успевает, да только заниматься приходится ночами, потому что днем лекции, а вечером работа. А тут приперлись они, и теперь вообще не уснешь. Бред какой-то… неловко стало и неудобно, хотя Хосок никогда не отличался комплексами и, когда отдыхал за границей, мог заняться сексом хоть прилюдно на пляже, под пальмами, в бассейне, откуда сразу же забирали противных визжащих детей (а надо следить за своими отпрысками, чтобы потом не приходилось спасать их, плачущих и шокированных). В общем, беспринципность по случаю на лицо, а сейчас какой-то ком в трахее встал. Девушка вернулась и уселась на него снова, нагнувшись губами к его шее. Отсутствие света не помогало расслабиться.