— В каком смысле?
— Ну… — Сандо вернулся и сел с ней рядом, опустив ладонь на обнаженную ножку, поскользив по ней выше. — Целомудренность можно сохранить только в одном месте, тебе, всё-таки, не четырнадцать или шестнадцать, ты могла успеть попробовать многое, — умело скрыв ревность, предположил наёмник. Даже в желудке горело пламя, стоило представить, до чего они с Хенконом могли дойти в прелюдиях!
— Ты про минет и всякое подобное? — уточнила Николь, не решаясь, хоть сама о том и попросила, при свете прильнуть к мужчине и продолжить то, чем они занимались.
— Да, ты кому-нибудь сосала?
— Никогда! — округлила она глаза. — Почему ты подумал такое?
— Будем честными, у тебя не безукоризненное поведение, ты отчасти очень смела для абсолютной девственницы.
— Я же не Фэй, — хмыкнула она. — Никто не запрещал мне смотреть фильмы с эротическими сценами… — «Подсматривать за братом» — подумала она, но промолчала. — Мы живём не в то время, когда чем-то таким, сексуальным и откровенным, можно шокировать.
— Я бы хотел узнать всю правду о том, что ты испытывала и что ты знаешь, прежде чем переспать с тобой.
— Зачем тебе это? Ты такой щепетильный? — недоверчиво спросила Николь.
— И это, и любопытство. Так, в рот ты никогда не брала? — не мог поверить Сандо в то, что ему в руки идёт настолько чистый и неопошленный субъект. И зацепки хотелось найти, почему секс с ней не совсем бессовестный, почему не такое уж это и растление. Если бы она уже была где-то, как-то, с кем-то, то золотому было бы проще. С другой стороны, его мужское эго желало убедиться, что оно первое везде и во всём, и ему было бы обидно и неприятно, узнай он, что Николь с кем-то что-то попробовала.
— Да нет же!
— А… сзади тоже не пробовала? — Николь несильно шлёпнула его по лицу.
— Ты совсем ошалелый? Я что, извращенка? — Сандо не обратил внимания на удар, он уже привык к тому, что девушка вымещает на нём так свою злость. Больно ему не было, и, как ни странно, его стала умилять эта привычка Николь его лупить. Так безвредно и бессильно, пусть хоть обстучится, с него не убудет. Он завалил её на спину и навис сверху. Поцеловал.
— А сама себя удовлетворять ты не пыталась? — Николь покраснела до корней волос, отведя взор.
— Почему ты хочешь говорить обо всём этом?
— Я хочу знать о тебе всё.
— Зачем? Если это просто секс, если даже не роман?
— Не знаю, зачем. Хочу и всё. Хочу тебя, и всё, что с тобой связано, всю тебя, вместе со всей твоей странной сущностью. — Девушка очарованно заметалась глазами по его лицу.
— Красиво говоришь, наёмник, только что я после всех этих слов получу? Опять отверженность и холод? — Сандо поджал губы, зная, что ничего не изменит. Днём он всегда будет бесчувственным борцом, да и не каждую ночь его можно довести вот до такого, чтобы он разговорился, раздаривал свою нежность. — Да, я пыталась несколько раз сама делать себе приятно, но… когда нет живого тела рядом, разве это заменитель?