— Ты думаешь, это снова была Эмбер?
— Не знаю, драгоценная моя, не знаю.
— Почему Уоллес не защитил тебя?
— Он не успел остановить меня, я… — Энди осёкся. Он хотел сказать правду, что сорвался за цветами для неё, увидев киоск, но вовремя понял, что это сгложет совесть Дами. Она подумает, что всё случилось из-за неё. Тигрица слопала барана. — Я хотел перекусить в дороге, и шагнул к лотку с уличной едой, не предупредив Уоллеса. А он, увы, не наёмник, — Энди хмыкнул, — да и стреляли двое…
— Ты их видел?
— А что толку? Это исполнители, Дами. По ним не понятно, кто их нанял.
— Я найду…
— Успокойся, — натянуто улыбнулся он снова. — Всё будет нормально. Иди, отдохни, у тебя уставший вид.
— Я не хочу уходить от тебя, пожалуйста…
— Ну, ночевать в реанимации тоже не положено никому, кроме больных, — он слабо пожал её пальцы. — Иди, милая, мы увидимся завтра.
Дами с трудом заставила себя покинуть мужа. Ей не хотелось никуда идти от него. Её место было возле его койки. Эндимион отошёл на задний план. Этот ребёнок был с ней всего три месяца, а Энди окружал любовью больше года. Никто и никогда так не относился к ней. Уже за одно это Дами обязана была посвятить всю себя ему, но и без благодарности она испытывала глубокие чувства к супругу. Неужели всё-таки полюбила всерьёз?
Уоллес бродил возле реанимации, не отлучающийся никуда. Спал ли он с тех пор, как Энди привезли сюда? По начальнику охраны было видно, что он не может простить себе невыполненный долг.
Около двух ночи Дами наконец-то поужинала. Ей не спалось, и она спустилась в неработающий в столь поздний час буфет, налила себе капучино из одного автомата, и добыла шоколадку из другого. Оставался остаток сэндвича, и этим всем можно было утолить голод. Возле столика образовался Марк, взявшийся за спинку стула.
— Не помешаю?
— Присаживайся, — одобрила это Дами. Парень сел напротив.
— Предупреждайте, когда уходите куда-то. Не бродите одна.
— Клиника охраняется, что тут случится?
— Дворец тоже охранялся. — Дами передёрнула плечами на его замечание. — Не будьте равнодушны к себе сейчас.
— Скорее я просто уже не могу ни о чём думать… Я просто хочу, чтобы Энди поправился, и вернулся домой.
Марк поднялся и сходил себе за кофе тоже. Вернувшись, он долго пил его и молчал, после чего набрался решимости и сказал:
— Я месяцами думал, что вы не достойны господина Энди. Служил только потому, что так велел он. Но теперь я вижу, что ошибался. Вы любите господина Энди.
В другой раз Дами оскорбилась бы или заинтересовалась этими словами, но сейчас мозг отказывался реагировать на что-либо, не относящееся к выздоровлению Энди, его жизни, сохранности.