— От тебя веет холодом, — наконец, посмотрев ему в лицо, заговорила она.
— Да неужели? — с сарказмом покривился он. — Неудивительно, я моюсь не в горячей воде.
— Я выбрала неудачную ситуацию для просмотра. От холода ведь член уменьшается… — хмыкнула Николь.
— Если бы ты выбрала для просмотра тот момент, когда бы он стоял, это стало бы для тебя более неудачным, потому что в стоячем состоянии его обычно сразу же применяют. Или ты всё-таки этого и хочешь?
— Возможно. И что тогда?
— Ничего, — повязал полотенце на бедрах Сандо.
— Вот так трусливо? Тебя, возможно, хочет женщина, а ты ничего не сделаешь?
— Но это же она меня хочет.
— И что же? Мне тебя завалить? — Николь схватила край ткани, но Сандо сразу же стиснул её ладонь в своей, крепко сжав, так что ей сделалось несколько больно, но она лишь промычала за губами.
— А я разве сказал, что хотеть меня — это гарантировать себе успех в осуществлении желания? Я, по-твоему, мальчик-шлюха?
— Ты наёмник, сам говорил, что за деньги сделаешь всё…
— Мои услуги: убивать, охранять, ликвидировать, добывать, красть, избивать, пытать. Где в этом меню ты нашла строчку о любовных утехах?
— Наёмники не приносят обет безбрачия. Зачем ты корчишь из себя аскета?
— Чтобы у тебя между ног быстрее намокало. Достаточный аргумент? — Николь прошипела, отцепившись от полотенца, и отступила задом к выходу. — Уходи. Я не хочу ссориться с Николасом.
— Он здесь причем? Я вольна в своём выборе, и распоряжаюсь собой сама!
— Да? И если тебя трахнуть без обязательств, лишив невинности, ты не побежишь плакаться ему и жаловаться, что тебя обидели? Ты серьёзно хочешь меня убедить, что избавишься от девственности и не пожалеешь о том, как это произошло, даже если секс между нами не повторится дважды?
— Если я кому-то и позволю себя трахнуть, то этот мужчина сделает это столько раз, сколько я захочу.
— Именно поэтому то буду не я. — Сандо отодвинул её с прохода и покинул ванную. Николь шла за ним.
— У тебя есть девушка? — Молодой человек остановился. Подумав, он оглянулся.
— Да. — На лице Николь пронесся такой шквал эмоций, что их нельзя было разлепить и разобрать, но все они, кучно, оповещали о её огромном расстройстве, граничащем с желанием мстить на почве зависти. Рука Сандо поднялась и указала в сторону стены возле его кровати. Указательный палец вышел вперед, обращая внимание на высокий длинный предмет, завернутый в бархатный чехол. — Моя боевая палка. Я храню ей верность. — Поняв, о чем шла речь, Николь подхватила попавшийся под руку чей-то ремень и швырнула его в Сандо с гневом. Он поймал его, сдерживая смех. Нагнав Сандо, Николь яростно уставилась на него снизу вверх.