— Здрасте, — навалился грудью на столешницу хён, не вынимая из карманов рук. Его тот час узнали, и женщина слегка опешила и зарделась — Армия в помощь болящим, акция от наших доблестных войск.
— О! — только и смогла выдавить она.
— Миссия первая, — ХиЧоль вытащил одну руку и, прокашлявшись в кулак, снял с глаз очки, посмотрев прямо в глаза бедной, и без того очумевшей медсестре — психологическая помощь и поддержка слабым. Нам поступила информация, что у вас прибыла только что пациентка с попыткой самоубийства. Нас — Вы же понимаете, о какой категории военнослужащих я говорю?..
Понизив голос, заговорщически подмигнул ХиЧоль. Ему кивнули.
— Так вот, нас разослали поддержать и помочь таким личностям, приободрить, вселить уверенность и оптимизм. Скажите, пожалуйста, каковы подробности её состояния?
Я до сих пор не знал, как зовут девушку, потому-то и сам не смог наврать ничего лишнего. И ХиЧоль не знал, но при нем тут же вытащили листки с информацией и краткими сведениями о поступивших. Назвали имя, возраст, адрес проживания (я услышал уже знакомые координаты), а потом я напрягся…
— … девушка уже в стабильном состоянии. Был обнаружен ранний срок беременности, но, к сожалению, ребенка спасти не удалось. Возможно, это была одна из причин попытки самоубийства, поэтому с этой темой стоит поосторожнее…
ХиЧоль горячо поблагодарил и, взяв чистый бланк со стола, расписался на память, начеркав добрые пожелания. Медсестра назвала ему номер палаты, блаженными глазами смотря, как он отходит в сторону коридора. Я двинулся за ним.
— Эй, молодой человек, а Вы куда? — услышал я грозный голос сбоку.
— Это со мной, — улыбнулся хён и вопросы были исчерпаны. Мы завернули за угол, и я остановил его.
— Стой, куда мы премся?
— Я думал, ты хочешь помочь девушке, — удивился ХиЧоль моему недоумению.
— Я хотел лишь убедиться, что с ней всё в порядке! И не более.
— Блин, ну мне тоже ей сказать нечего, — он облокотился на стену — давай ради приличия перетопчемся, как будто сходили к ней, побеседовали. Так сразу идти обратно нельзя.
— Ты прав, — присел я рядом с ним.
— Не, а чего тут-то толочься? — ХиЧоль поднял меня на ноги — пошли на неё хоть посмотрим. Если родители или кто спалит — мы шли лесом, не нервничаем, тихо уходим.
— Да ну как-то неудобно, — на меня зыркнули, как на дурака — боязно мне на неё смотреть.
— Тебе-то почему? Пусть нашему Хунни будет боязно. Устроим ему темную?
— Это предложение мне нравится, — я, довольный, согласился.
Мы поднялись на второй этаж, и нашли там нужную нам дверь. Слева от неё было внутреннее окно, отгораживающее палату от коридора. На нем по ту сторону висели жалюзи. Они были слегка приоткрыты. Мы с ХиЧолем синхронно наклонились, сунув между горизонтальными полосками свои глаза. В белых халатах у койки сидели родители. Отец держал за плечи плачущую мать, а та держала дочь за руку. Та спала. Или была без сознания. В общем, наверное, она ещё и в себя-то не приходила, так что мы размечтались, что смогли бы с ней поговорить, хоть малость пообщаться.